Алексей Фомин: Как спасаться в миру?

Такое извращение духа Христова в отколовшейся от Православия западном христианстве повлекло за собой целый ряд лжеучений и страшное моральное растление. Осталась одна видимость христианства, внешность его, лишенная подлинного духа жизни во Христе.

Все это вызвало к жизни второй губительный этап «отступления» – появление так называемого «гуманизма», породившего на Западе новую эпоху – эпоху «Возрождения». Эпоха «гуманизма», или «Возрождения», явившаяся как реакция извращенному на Западе христианству, была в сущности отречением от христианства и возвращением к идеалам язычества. Она провозгласила культ сильной, здоровой, красивой человеческой плоти, и духу Христова смирения и послушания противопоставила дух самомнения, самоуверенности и обоготворения человеческого «разума».

Как протест против извращенного христианства, на почве того же гуманистического идеала, признавшего «разум» высшим критерием жизни, явилось на Западе религиозное движение, получившее наименование «протестантизма». Протестантизм с его бесчисленными ответвлениями – всевозможными сектами не только в корне исказил все, учение истинного христианства, но и отверг самый догмат Церкви, поставив самого человека высшим для себя авторитетом, и дошел даже до отрицания веры в Божество Иисуса Христа, Основателя Церкви.

Зазнавшаяся человеческая гордыня, наконец, совсем отступает от Бога, начинает дерзко отвергать даже самое бытие Божие, и человек самого себя провозглашает как бы богом. Обуянный гордыней, самомнением, уверенностью в своих неограниченных силах, возможностях и способностях, человек, воспитанный на идеалах «Возрождения», уже не видит для себя никакой надобности в стремлении к заповеданному Евангелием духовному совершенствованию, и естественным порядком все глубже и глубже низвергается в бездну духовного падения и нравственного растления. На первый план выступает служение плоти, вследствие чего духовные потребности все более и более заглушаются, подавляются и, наконец, дабы раз навсегда покончить с неприятным голосом совести, живущем в духе человека, самый дух объявляется несуществующим.

Таким образом появляется «материализм» – родное детище «гуманизма», естественное и логичное развитие его идей. Идеал сытого желудка, прикрывшись громким «ученым» наименованием «идеала социальной справедливости», «социальной правды», стал высшим идеалом человечества, отрекшегося от Христа. И это понятно! Разве мог бы возникнуть так называемый «социальный вопрос», если бы люди остались верны истинному христианству, воплощенному в жизни? <���…>

Дух «отступления» с необыкновенным цинизмом и бесстыдством стал проявлять себя повсюду в мире во всех областях личной, семейной, общественной и государственной жизни, как никогда прежде. Целые миллионы людей, бывших христиан по рождению, не стыдятся теперь открыто и во всеуслышание заявлять о своем неверии и безбожии, и государственная власть официально регистрирует их, как не принадлежащих ни к какому вероисповеданию; безнравственность достигла ужасающих размеров, разврат и порнография, в большинстве случаев не только не преследуются, а даже культивируются власть имущими, вплоть до систематического развращения молодого поколения в школах; почти исчезли прежние понятия о долге, чести, благородстве и совести – на первое место ставится грубая корысть, чисто эгоистический расчет, материальные выгоды и плотские наслаждения. Особенно горько за современную молодежь, которая совсем почти лишена духовного горения и того высокого энтузиазма жертвенного служения ближним и увлечения высокими нравственными идеями, коими отличалась прежняя молодежь. Целью жизни для многих стали лишь карьерные стремления, хорошо обеспечивающие в материальном отношении служба, внешний комфорт и низменные плотские наслаждения. А невероятный рост детской преступности, о котором постоянно пишут газеты, внушает нам самые серьезные опасения за ближайшее будущее.

Одним словом, мир, страшно сказать, христианский мир представляет собою ныне жуткую, безотрадную картину глубочайшего религиозно-нравственного падения.

Как должен отнестись ко всему этому православный христианин?

Ко всякому ли миру и единению должен он стремиться? Всякий ли мир и единение должны быть в очах его ценными, дорогими и близкими его истинно-христианской душе?

Отнюдь нет – решительно отвечает на этот важный вопрос – вопрос христианской совести – великий вселенский учитель и святитель, столп нашей Православной веры св. Григорий Богослов. «Не всяким миром», говорит он: «надобно дорожить, ибо есть прекрасное разногласие, и самое пагубное единомыслие, но должно любить только добрый мир, имеющий добрую цель и соединяющий с Богом» (Слово 6, т. 1. стр. 192).