Виктор Крескин - Русская Матрёшка - Праздьнъ в традиции. Часть II - от дня Даждьбога до Масленицы

День Отца-Сварога, следующий за Купальем, содержит обрядность, во многом отличающуюся от предыдущего праздника. Здесь отсутствуют сжигание обрядового изваяния, прыжки через костры и купание. Молодежные ритуальные бесчинства, приуроченные к церковному Петрову дню, напротив, отсутствуют на Купалиях. Встреча Солнца, которое "играет", в некоторых регионах упоминается утром после купальского праздника, однако не имеет широкого распространения. Практически везде Солнце на Купалиях "купается", а на день Даждьбога оно "играет" или, как в Минской губернии, – "сушится": "На Купала— солнце купается, а на Ивана сушится. Видеть могутъ только счастливые люди передъ восходомъ солнца" (Довнаръ-Запольскій М.В.: "Заметки по белорусской этнографіи": 12, с. 284). "Играет", но не "купается" Солнце также и в другие праздники – Возрождение и Великдень.

Купалье и день Сварога связаны сакральной последовательностью – изменением "возраста" Солнца. С этого перерождения, Солнце-Даждьбог, сменив оплодотворяющего Ярилу, обеспечивает будущий урожай. "Самый праздникъ Ярилы совершается въ разныхъ местахъ въ разныя времена, то въ заговенье, то въ Петровъ день, то въ следующее за нимъ воскресенье. По всему видно, что онъ потерялъ свое место и не можетъ пріурочиться ни къ одному определенному времени. Христіанство произвело сильную путаницу среди языческихъ торжествъ, изменило ихъ смыслъ и перемешало ихъ между собою. Съ трудомъ можно отыскать въ уцелевшихъ обрывкахъ старины руководительную нить и возстановить ихъ языческій смыслъ" (Знаменский П.В: "Очерки изъ исторіи…": 13, с. 27).

Торжественность встречи Солнца в Тульской губернии в 1810 году описал Броневский В.Б.: "Праздникъ солнца. Съ большею торжественностію, съ некіимъ піитическимъ восторгомъ крестьяне и крестьянки, въ лучшихъ праздничныхъ нарядахъ, въ ночь на Петровъ день (29 го Іюня) за часъ до света идутъ на высоту холма, и тамъ, съ немымъ, но красноречивымъ восхищеніемъ, ожидаютъ величественнаго зрелища восходящаго солнца, что они называютъ караулить солнце. Они верятъ, и никто ихъ въ томъ не разуверитъ, что солнце въ сей день при восхожденіи своемъ играетъ: то спрячется, то покажется, то повернется, то внизъ уйдетъ, то блеснетъ голубымъ, то розовымъ, то разными вместе цветами. Едва первые лучи дневнаго светила покажутся на горизонте, запевало начинаетъ, и все вдругъ подхватываютъ, привествуя солнце следующею песнію: Ой Ладо! ой Ладо! На кургане Соловей гнездо завиваетъ…" (14, с. 375). В Калужской губернии в XIX веке встреча Солнца именовалась несколько иначе и сопровождалась соответствующим обрядом: "Загонять солнце подъ Петровъ день; – странный обрядъ этотъ тоже сопровождается особыми песнями" (Іеромонахъ Леонидъ (Кавелинъ): 15, с. 222). В некоторых регионах устанавливают качели, которые носят и развлекательный и ритуально-магический смыслы, для придания сил Даждьбогу на период от сенокоса до зажинальных обрядов.

Эти народные гуляния вызывали резкий протест служителей церкви, не прекращающих борьбу с народной традицией Руси. "Стоглав. Вопросъ 27. Въ первый понедельникъ Петрова поста въ рощи ходятъ и въ наливки бесовскія потехи деяти. И о томъ ответъ. Чтобы православные христіане въ понедельникъ Петрова поста въ рощи не ходили и въ наливкахъ бесовскихъ потехъ не творили, и отъ того бъ въ конецъ престали, понеже то все еллинское бесованіе, прелесть бесовская; и того ради православнымъ христіаномъ не подобаетъ таковое творити" (Сахаров И.П.: 16, с. 233). Помимо служителей церкви, в борьбу с народными традициями Стоглав обязывал включаться и светские власти на местах: "А инде и инымъ образомъ таковая непотребная дела творятъ въ Троицкую субботу, и заговень Петрова поста въ первый понедельникъ ходятъ по селомъ, и по погостомъ, и по рекамъ на игрища, тамъ же неподобная еллинская бесованія творятъ, и темъ Бога прогневляютъ, въ неведеніи согрешаютъ простая чадь, никемъ же возбраняежи, ни обличаеми, ни запрещаени, ни отъ священниковъ наказуема ни отъ судей устрашаеми таковая творятъ неподобная дела, святыми отцы отреченная" (там же, с. 236).

Однако запреты и преследования не останавливали наших предков, которые вынужденно сдвигали древние обряды к церковным праздникам, прикрываясь ими: "Петровскіе хороводы затеваются съ раннею зарей; на гульбищахъ устроиваются качели. Въ Симбирской и Пензенской Гу6. поселяне на заговенье Петровскаго поста, а въ Саратовской накануне Петрова дня провожаютъ весну, въ первыхъ мущины и женщины, нарядясь разными шутами, привязываютъ несколько телегъ одну къ другой, запряженныхъ гусемъ, катаются на нихъ изъ конца въ конецъ селенія и заключаютъ веселье хороводомъ" (Снегирев И.М.: 17, с. 65). В этом описании мы видим те же сдвиги времени праздников: в некоторых местностях только в эти "петровские" дни заканчивается полный купальский цикл весенне-летнего периода и только сейчас происходит ритуал "проводов", присущий купальским. "Тамъ тогда носятъ по селенію наряженную куклу изъ соломы, съ песнями, потомъ бросаютъ ее въ реку" (Снегирев И.М.: 17, с. 65). Резюмируя петровские гуляния, Снегирев И.М. относит их к периоду Купалий и несколько запоздалой встрече летнего периода: "Изъ приведенныхъ нами примеровъ видно, что съ етимъ праздникомъ соединены у простаго народа обряды и обычаи, носящіе на себе печать древняго быта и древнихъ поверій, предшествовавшихъ епохе Рускаго Хрістіанства и последовавшихъ за ней. При переходе отъ весны къ лету, онъ более женскій, нежели мужескій, и по видимому, въ честь Солнца, боготворимаго подъ именемъ Купала или Ладо"(там же, с. 68),