Ави Иона - Книга Кохелет

Вторая причина, по которой текст во многих местах неясен и даже загадочен, объясняется требованиями канонов жанра. Книга Кох̃е́лет представляет собой т.н. «дивре́ хахами́м» – «изречения мудрецов» (т.е. наставления мудреца, касающиеся вопросов и общефилософских, и сугубо практических); такая книга поэтому «помимо морального и житейского учения должна была содержать и элемент головоломки» (И.М. Дьяконов). Автор должен был поддерживать своё реноме «хаха́ма» (мудреца) такими вот изречениями, а до смысла их каждый должен был «докапываться» самостоятельно. Вот мы и должны догадываться: что означает (буквально): «Сердце мудрого – направо, а сердце глупого – налево»? (Х.12) То ли: «Путь мудреца прав, глупца же – напротив», то ли: «Помыслы мудреца к правой (дельной) руке, помыслы глупца – к бездельной».

Во вступительной статье к своему переводу И.М. Дьяконов оговаривается, что «игру слов, намеренно вводимую [Автором], в переводе чаще всего не удалось передать в достаточной мере, но переводчик к этому не очень и стремился, стараясь, напротив, каждый раз донести до современного читателя основную мысль древнего мудреца, а не сбивать читателя с толку». В результате в переводе Дьяконова – а особенно этим грешит Новиков – подобные места превратились в интерпретации переводчика, и – при практически полном отсутствии комментария к ним – читатель не имеет возможности более глубоко вникнуть и в текст Книги Кох̃е́лет, и в её «подтекст». Так как предлагаемый перевод книги сопровождается очень подробным комментарием, в нём (переводе) сделана попытка найти – если не все, то хотя бы некоторые – русские эквиваленты авторских «тёмных мест» и образчиков игры слов. Это можно охарактеризовать как приближение, по сравнению с остальными переводчиками, к тексту подлинника. Например, у Автора (буквально) «И ещё я увидел весь труд и весь успех дела: ибо это [ведь] – зависть человека друг к другу» (IV.4) – то есть имеется в виду либо тот факт, что всякий успех немедленно порождает у остальных зависть, либо то, что всякий успех в делах есть лишь стремление превзойти остальных. В предлагаемом переводе эта фраза дана так: «И разглядел я также весь труд, и всякий дела успех: всё это ведь – зависть человеков друг к другу!» (т.е. сохранено двойное чтение фразы). Таким образом, концепция данного перевода несколько отлична от той, которой руководствовался И.М. Дьяконов. Или ещё пример: в VII Автор приводит изречение, искусно построенное на идиоматической игре слов. Буквально у него: «Лучше длинность духа, чем высокость духа» (VII.8) – что означает: «Лучше терпение, чем гордыня». В предлагаемом переводе эта фраза звучит так: «Чем твёрдость духа, лучше упругость духа: терпение». Насколько удачно передана игра слов подлинника и преступил ли при этом переводчик границу, за которой начинаются недопустимые отклонения от оригинала – судить читателю. Во всяком случае, любое подобное «тёмное место» или труднопереводимое высказывание разъясняется к Комментарии, и возможный читатель без труда уяснит, почему некоторые места перевода отличаются и от всем известного библейского «Екклезиаста», и от переводов Дьяконова, Шифмана и Новикова.

Кроме того, в тексте Книги содержится множество аллитераций, ассонансов, просто искусно построенных с точки зрения фонетики изречений. До этого, кажется, ни один из переводчиков и не пытался воспроизвести на русском хотя бы некоторые фонетические красоты подлинника. В предлагаемом переводе сделаны попытки хотя бы отчасти воспроизвести ассонансы и примеры фонетической игры слов. Афоризм из VII главы (VII.6), транслитерация: «Ки х̃эко́ль х̃асири́м та́хат х̃аси́р – кэ́н схок х̃акси́л» (буквально: «Ибо как треск терниев под котлом – так смех глупца»). Очевидно, что у Автора здесь – тройная аллитерация: «х̃асири́м – х̃аси́р – х̃акси́л». В традиционных переводах она совершенно теряется. Мы попытались воспроизвести её хотя бы отчасти: «Ибо терниев треск на костре – смех глупца» (т.е. здесь тоже ассонанс: «треск на костре»). В предлагаемом варианте перевода присутствуют и ещё несколько похожих попыток воспроизвести фонетическую игру слов, присутствующих у Автора.

И еще кое-что по поводу намеренно неясных Авторских изречений «хахама» (наподобие: «Сердце мудрого – направо…»). Каждый переводчик передает такие изречения в меру, надо сказать прямо, своей фантазии. Кое-что таким способом передано и в предлагаемом переводе, однако переводчик старался всё же максимально от этого удерживаться. В основном переводчик в таких вот афоризмах старался улучшить текст, точнее, приблизить его к возможно более удачному выражению. Вот один из примеров – гл. X, ст. X.11. Буквально: «Если укусит змея без заклинанья [заговора] – то нет пользы владельцу языка». «Владельцу языка» – это выражение Дьяконов считает идиоматическим, означающим «болтуну». Напротив, мы считаем, что здесь не идиома, а буквальное прочтение. Дьяконов так и переводит: «Если ужалит змея прежде заклинанья, то в болтунах уже пользы нет». Наш перевод, по нашему скромному мнению, и точнее, и красивее: «Если ужалит змея прежде заклинанья, то в языке уже пользы не будет…» То есть – поздно нашептывать заговоры от змей, язык тебе больше не понадобится… В этом тоже состояла одна из задач переводчика: никоим образом не изобретать фантастические версии загадочных Авторских афоризмов и не придумывать для них максимально литературизованную, изящную форму, а просто несколько улучшить традиционные переводы этих изречений – в основном просто путём приближения их перевода к оригинальному тексту.