Павел Гайденко: Церковный суд на Руси XI–XIV веков. Исторический и правовой аспекты

Появление известий о церковных судах в древнерусском летописании и агиографии практически всегда связано с какими-то драматическими событиями в истории древнерусского государства. Однако эти известия могут рассматриваться и в качестве маркеров, позволяющих говорить об усилении роли Церкви, расширении ее внутренней канонической автономии и даже некоторой независимости по отношению к княжеской и великокняжеской власти в области церковного управления и административно-канонического строя. Вместе с этим обращает на себя внимание еще одна особенность этих судов. Практически все они связаны с деятельностью епископата, если не считать суд над обидчиками епископа Луки Жидяты [24] ПСРЛ. Т. 4. Ч. 1. С. 118. (правда, в упоминаемом случае летописец не поясняет, какой суд, княжеский или церковный, осудил холопа Дудика и его товарищей к жестокой казни), суд над игуменом Поликарпом Печерским [25] Там же. Т. 1. Стб. 353–354. , а также суд над Авраамием Смоленским [26] Житие Авраамия Смоленского // Библиотека литературы Древней Руси. Т. 5: XIII век. СПб., 2005. С. 42–47. . Данное обстоятельство также не видится случайностью.

Сохранность известий о судах над епископатом можно объяснить множеством причин, например, особой ролью епископата в политической и церковной организации Древней Руси. Несомненно, подобные суды становились примечательными событиями в жизни городов. Заседания сопровождались созывом церковных Соборов, которые в свою очередь, наверняка предварялись торжественными богослужениями. Вокруг этих событий царили разговоры и споры. Судебные заседания в соответствии с римским правом и традициями Византии протоколировались. Наконец, судебные постановления, как об этом можно судить по известиям, связанным с историей судов над епископом Леоном [27] В послании к князю Андрею Юрьевичу Боголюбскому патриарх Лука Хрисоверг, объясняя свое решение относительно епископа Леона (который, правда, не называется в грамоте по имени), ссылается на полученное им послание о решении Собора, созванного митрополитом в Киеве: « А понеже уведахом и священного митрополита грамотой [и] епископ, и от самого посла державного и святого нашего царя и о[т] иных многих, оже таковые епископа твоего обинения молвены суть многажды во своем тамо у вас соборе и пред великим князем всея Руси » (Грамота константинопольского патриарха Луки Хрисоверга к великому князю владимирскому Андрею Боголюбскому // Русская историческая библиотека… Т. 6. Ч. 1. Стб. 66). Собственно, и сама грамота патриарха Луки также может рассматриваться в качестве своего рода судебного решения патриаршего суда. и епископом Феодором Владимирским, более известным как Феодорец, приобретали письменную форму [28] ПСРЛ. Т. 1. Стб. 355–357; Воронин Н. Н. Андрей Боголюбский. М., 2007. С. 116. .

Существенно меньшее число упоминаний летописей о судах над священнослужителями в лице пресвитеров, игуменов и монахов также не может считаться чем-то случайным, как неслучайно и отсутствие каких-либо упоминаний о церковных судах над мирянами. Необычность данного обстоятельства видится уже в том, что часть известий о судах над черноризцами и духовенством доносится древнерусской агиографией. В большинстве случаев таковые сюжеты служат свидетельством иерейской и иноческой неподкупности и правды, в то время как почти все известия о митрополичьих и архиерейских судах над епископами и над священством – как проявления «неправды», требовавшей исправления, как это произошло в истории суда над епископом Лукой Жидятой, или же возмездия, о чем рассказывают истории неправедных судов над игуменом Поликарпом Печерским и священноиноком Авраамием Смоленским. Пожалуй, единственный пример честного епископского суда – суд и следствие, проведенные святителем Никитой Новгородским в отношении монаха-путешественника Антония Римлянина [29] Памятники Древле-Русской духовной письменности: Житие преподобного Антония Римлянина // Православный собеседник. Казань, 1858. Кн. 2. С. 165–171. . Тем не менее, крайне сомнительно, чтобы священство в отличие от епископата жило более праведной жизнью. «Вопрошание» Кирика Новгородца, «Слово некоего Христолюбца» и канонические рекомендации митрополитов Георгия и Иоанна, изобилующие статьями, посвященными далеко небезупречному нравственному образу духовенства, не позволяют идеализировать среду клириков. Летописная запись 1097 г., сообщающая о результатах переговоров киевской делегации при участии митрополита Николая с князем Владимиром Всеволодовичем Мономахом, не без юмора сообщает о княжеском снисхождении при рассмотрении им дел, связанных с бесчинным поведением священства и монашествующих: « Володимеръ же такъ есть любьзнивъ. любовь имѣӕ к митрополитомъ. ї къ епискупомъ. паче же черноризецькии чинъ любѧ. и приходѧщаӕ к нему. напиташе и напоӕше. акы мт҃и дѣти своӕ. аще кого видить или шюмна. или в коѥмь зазорѣ и не ѡсужаше. но все на любовь прикладаше. и втѣшаше » [30] ПСРЛ. Т. 2. Стб. 238. . Не видится духовенство идеальным и в Печерском Патерике, приковав к себе внимание Б. А. Романова, посвятившего приватной и публичной жизни древнерусского духовенства одно из своих лучших исследований [31] Романов Б. А. Люди и нравы Древней Руси: историко-бытовые очерки. М.; Л., 1966. С. 150–181. . Отчасти молчание летописей о духовенстве может извиняться более низким социальным статусом священства в сравнении с епископатом. И все же едва ли данное объяснение достаточно убедительно. Священники, монахи и игумены неоднократно появлялись на страницах летописей. При этом число таковых упоминаний не уступает числу упоминаний о епископах и митрополитах [32] Данное обстоятельство наглядно представлено в исследовании В. И. Пановой на примере Ипатьевской летописи применительно к XII в. ( Панова В. И. Духовенство Руси XII века по материалам ипатьевской летописи. Воронеж, 2018. С. 293–358). . Поэтому отсутствие летописных упоминаний о святительских судах над священнослужителями нуждается в дополнительных исследованиях. Это особенно примечательно, если учесть, что история церковно-политического противостояния, связанного с именем Климента Смолятича, сохранила упоминание о наказании рукоположенных русским митрополитом диаконов [33] « Тогда же митрополитъ Костѧнтинъ приде исъ Цр҃ѧгорода. и приӕ и кн҃зь Дюрги съ ч с̑ тью. и Полотьскии еп с̑ пъ и Мануилъ Смоленьскии еп с̑ пъ. иже бѣ бѣгалъ пере д̑ Климомъ. и тако испровергъши Климову службу. и ставлениӕ. и створивше бж с̑ твеную службу. и бл҃гословиша кн҃зѧ Дюргѧ Володимирича. а потомъ и дьӕкономъ ставление ѿда. иже бѣ Климъ ставилъ митрополитъ. писаша бо к нему рукописание. на Клима » (ПСРЛ. Т. 2. Стб. 485). . Следовательно, отсутствие письменных свидетельств о святительских судах над духовенством нуждается в объяснении.