Олег Шишкин - Биография Воланда

Упоминания об этих увлечениях и сейчас будоражат литературоведческую среду, а порой воспринимаются как гнусный навет на автора, который действительно дал для этого почву своим реалистическим воспроизведением быта и состояний наркомана в рассказе «Морфий». Булгаков так мастерки очертил описание наркотических ступеней, что не осталось никакого сомнения, что он сам прошел через это.

И эти подробности впечатляют: «Первая минута: ощущение прикосновения к шее. Это прикосновение становится теплым и расширяется. Во вторую минуту внезапно проходит холодная волна под ложечкой, а вслед за этим начинается необыкновенное прояснение мыслей и взрыв работоспособности. Абсолютно все неприятные ощущения прекращаются. Это высшая точка проявления духовной силы человека. И если б я не был испорчен медицинским образованием, я бы сказал, что нормально человек может работать только после укола морфием. В самом деле: куда, к черту, годится человек, если малейшая невралгийка может выбить его совершенно из седла»!

Но наука вещь точная, и она часто исследует те самые детали дьявола, с которых начался наш разговор. В 2015 году итальянские и израильские химики решили проанализировать рукопись «Мастер и Маргарита» с точки зрения имеющихся на ее страницах химических веществ и человеческих выделений. Были взяты самые разнообразные и доступные авторские страницы, из архива в РГБ, из частных коллекций и тех черновиков, что были проданы во время аукциона «На Никитском» в 2014 году.

Надо сказать, что ученые и раньше обращали внимание на наркотический аспект в работах Булгакова. Вот, например, Виктория Тишлер, анализируя рассказ «Морфий», резюмирует свои впечатления в форме сугубого моралите:

«Нынешняя подготовка врачей — это прежде всего усвоение фактической информации в форме клинических знаний и навыков. Обучение работе с психоактивными веществами нуждается в усовершенствовании, в частности, в него нужно включить анализ проблемы „врач как пациент“, и здесь важную роль может сыграть литература. Конечно, придется немало потрудиться, чтобы разрушить стереотипы скрытности и замалчивания, сложившиеся вокруг проблемы зависимости в медицинской профессии, и мотивировать студентов-медиков и врачей своевременно обращаться за помощью. Литература, написанная врачами, открывает прямой путь к этой деликатной теме, поскольку читателей в ней подкупает прежде всего достоверность, взгляд автора изнутри. „Морфий“ Булгакова — отличный повод начать разговор о культурных, личностных и клинических проблемах, с которыми сталкивается врач-наркоман. Правильное использование дидактических материалов, таких, как этот рассказ, поможет предотвратить наркоманию среди врачей, улучшит качество ухода за пациентами и повысит вероятность того, что врачи с зависимостью обратятся за помощью» [6] Victoria Tischler. Dr Junkie. The Doctor Addict in Bulgakov’s Morphine: What are the Lessons for Contemporary Medical Practice? Journal of Medical Humanities. December 2015, Volume 36, Issue 4, p. 359–368. .

Но в итальянско-израильской работе 2015 года на первый план выходило именно изучение следов автора, каковыми ранее вряд ли кто-либо занимался.

Из бумаги, на которой писались черновики, микрогранулы подвергли газожидкостной хроматографии и масс-спектрометрии. Эти методы считаются предельно объективными и зарекомендовали себя в криминалистических экспертизах. Уже первые результаты анализа страниц показали, что квадратный сантиметр почти каждого из архивных листов содержал различное количество морфина (морфия) — одного из алкалоидов опия.

Впервые вещество из опиума выделил в 1804 году немецкий фармаколог Фридрих Сертюрнер. Название препарат получил от имени древнегреческого бога сновидений Морфея, сына бога сна Гипноса. Но в этот период времени вне медицины наркотик употреблялся лишь самоубийцами как сильнодействующий яд.

Повальному увлечению морфином способствовало изобретение Александром Вудом в 1853 году инъекционной иглы. И сегодня препарат продолжает использоваться в медицине для снятия сильной боли.

Булгаков как медик прибегал к инъекциям его во времена Гражданской войны, когда находился в Вязьме. Однако длительное время считалось, что он смог избавиться от наркотической зависимости: он сам признавал за собой этот порок, который и описал в рассказе «Морфий». И вот ученые обнаружили, что подозрения были небеспочвенны.

Газожидкостная хроматография показала, что количество морфия на страницах рукописи Булгакова варьировалось от 2 до 100 нанограмм. Попадание наркотика на бумагу могло происходить лишь двумя способами — либо с послюнявленного пальца изо рта, либо непосредственно с пальца, с выделениями. Таким образом, было выявлено наличие морфина, и 6-моноацетилморфина (C19H21NO4) — продукта его распада, который образуется в ходе обмена веществ в организме человека, регулярно принимающего наркотик [7] Journal of Proteomics, vol. 131, 10 January 2016, р. 199–204 Gleb Zilberstein, Uriel Maor, Emmanuil Baskin, Pier Giorgio Righetti. .