Джон Бартон - История Библии. Где и как появились библейские тексты, зачем они были написаны и какую сыграли роль в мировой истории и культуре [litres]

Движение христиан началось в Палестине с жизни, учений и смерти Иисуса. Должно быть, он родился примерно в 4 году до нашей эры – если его рождение пришлось на дни Ирода Великого, как утверждает Евангелие от Матфея (Мф 2:1), – а распятие его свершилось в начале 30-х годов нашей эры. Новозаветные Евангелия – это практически все наши свидетельства об Иисусе, хотя он и упомянут, как «Христос», в трудах римского историка Тацита [1]. Изначальными его последователями была небольшая группа иудеев. Вскоре после его смерти движение распространилось и географически – в Сирию и Малую Азию (в наше время это Турция), а потом в Грецию и даже в Рим, – и этнически, охватив язычников (неевреев). Впрочем, оно и близко не подходило к статусу официальной религии вплоть до правления Константина Великого (306–337). Во всех областях, где христианство могло упрочить свое положение, оно существовало на периферии общества, и с самых первых лет христиан преследовали – вначале другие иудеи, а потом, все сильнее и сильнее, власти Римской империи. Христианская литература возникала на фоне этих гонений и представляла собой писания маленькой угнетаемой группы, которая тем не менее полагала, что ей предначертано восторжествовать в должный час, уготованный Богом. Единственной ветхозаветной параллелью к такому станут творцы апокалиптической литературы – в той мере, в какой ее саму породили гонения. Но христиане зашли еще дальше. Они верили не только в то, что грядет освобождение, но и в то, что оно уже в значительной мере пришло – в воскресении Иисуса. И литература, созданная ими, была свидетельством этой твердой веры – а потому совершенно расходилась со своей прародительницей – иудейской литературой. Утверждение, согласно которому в Иисусе свершилось нечто совершенно новое, нечто, разрушившее границы существующего Священного Писания, играло фундаментальную роль для раннехристианских авторов, и это означало, что рассматривать два Завета как неразрывно связанные друг с другом просто нельзя.

Сценой, на которой расцвело и возвысилось движение христиан, была Римская империя. После успеха Маккавеев во II веке до нашей эры (см. главу 1) евреи обрели такую независимость, какой не знали, наверное, очень давно. В то время ими правили цари из рода Хасмонеев, получившие имя от одного из потомков Маккавеев. Впрочем, цари стали забирать себе и роль первосвященников, хотя и не происходили из первосвященнического рода, и это вызвало раздор и негодование; впрочем, в конечном итоге большинство смирилось. Именно из-за этой проблемы в Палестину впервые пришли римляне: рассудить братьев Гиркана II и Аристобула II, жаждавших первосвященства. В Сирии в то время вел кампанию римский полководец Помпей. В 63 году до нашей эры он подступил к Иерусалиму, осадил его и в конце концов вошел в Храм – и даже в Святая святых, куда было запрещено входить любому, кроме первосвященника. Римские власти не стали брать Палестину под прямой контроль, но с того времени с полным правом вершили свои дела в регионе. Возможно, это произошло бы в любом случае, даже если бы их не призвали разрешить споры братьев из рода Хасмонеев: примерно так же много столетий тому назад все обстояло с Ассирией. Палестина была маленькой, но стратегически важной, и, должно быть, римляне к ней уже присматривались.

И потому с 63 года до нашей эры реальной национальной свободы у евреев уже не было, хотя и не сказать, будто римляне непрестанно стремились там кого-нибудь захватывать или угнетать. Еще был краткий период царствования Антигона II – его возвели на престол парфяне, ненадолго вытеснившие римлян из Палестины. А потом, с 37 по 4 год до нашей эры правил Ирод Великий, бывший губернатор Галилеи. Он властвовал как зависимый царь: римский Сенат признал его «царем Иудеи». Пусть у некоторых он и был непопулярен, как нееврей – или еврей-полукровка (он был родом из Идумеи, древнего Эдома), но он отстроил Храм, и по мерке того времени его никак нельзя назвать деспотом. Римляне были им довольны и позволяли править Иудеей, а сами особо не вмешивались.

После смерти Ирода царские владения отошли троим его сыновьям. Ирод Антипа унаследовал Галилею и Перею, Ироду Филиппу II перешли Батанея, Трахонея, Авран, Гавланитида и Панеада (все они находились к северу от Галилеи), а Ирод Архелай правил в Иудее – хотя, скорее, пытался править. В 6 году уже нашей эры Галилея перешла под прямое управление Рима – как и Самария с Идумеей, а сам Архелай стал «этнархом», «правителем народа». Политическая обстановка там была бурной и сложной. В комментариях к Новому Завету иногда говорят о «римской оккупационной армии», но это не всегда точно: да, Иудею оккупировали, но в Галилее, хоть та и оставалась зависимой, по-прежнему правил ее царь, и римские гарнизоны там не стояли. В любом случае, повторим: присутствие римлян не всегда угнетало. Римская империя позволяла подвластным народам почти во всем жить по их собственным законам, при условии, что те не противоречили римскому праву, и пребывать под властью их царей, если это не вело ни к каким угрозам. Даже в дела Иудеи римляне особо не вмешивались: причина, по которой туда назначали распорядителей столь низкого ранга, как Понтий Пилат, заключалась в том, что сама область не считалась проблемной [2]. Батанея и прочие территории, которыми правил Филипп, в конечном итоге стали частью Сирии, римской провинции. Первосвященники там остались, но назначали их теперь римляне, и менялись они так часто, что в Евангелии от Иоанна (Ин 18:13) первосвященническая должность представлена (ошибочно) как данная сроком на год.