Джон Бартон - История Библии. Где и как появились библейские тексты, зачем они были написаны и какую сыграли роль в мировой истории и культуре [litres]

В иудейских источниках есть множество неканонических текстов, и некоторые из них (скажем, Первая книга Еноха ) почти несомненно древнее, чем Новый Завет, но они не сумели пройти в Еврейскую Библию. Подобно тому как и в христианстве существовали группы, пребывавшие на его периферии и чтившие такие труды, как гностические евангелия и послания (мы увидим это в главе 11), так и в иудаизме было немало книг, возникших слишком поздно и уже не имевших возможности войти в Еврейскую Библию, но тем не менее воспринимаемых со всей серьезностью многими поколениями евреев. Большинство этих книг – псевдоэпиграфы, писания, созданные под псевдонимом и приписанные великим ветхозаветным деятелям: Еноху, Ною, Моисею, Исаии, двенадцати сыновьям Иакова, даже Адаму и Еве. Некоторым едва не удалось стать частью иудейского канона, и на протяжении двух последних столетий до нашей эры у некоторых иудеев, скажем, у той же общины, создавшей свитки Мертвого моря, Книги Еноха и Юбилеев (последняя представляла собой пересказ Книг Бытия и Исхода) почитались очень высоко, и, наверное, можно даже сказать, были для них Священным Писанием [32]. Первая книга Еноха , как мы видели выше, цитируется в новозаветном Послании Иуды (Иуд 14) и явно воспринимается как авторитетная, по сравнению с другими книгами Еврейской Библии. Теперь уже понятно, что вопрос: «Была ли Первая книга Еноха каноничной для автора Послания Иуды?» останется без ответа, поскольку сама идея канона появилась в более поздние времена. По крайней мере, мы можем сказать, что в Послании Иуды вроде бы не отмечено разницы между тем, как в нем воспринимается Первая книга Еноха , и тем, как воспринимаются другие книги, ныне определенно канонические.

Если не считать Кумранской общины, у нас нет свидетельств того, что иудеи почитали Первую книгу Еноха, но вероятно, что некоторые так все же поступали, – даже хотя и сохранилась она благодаря христианам. Во многих псевдоэпиграфах видны ясные следы вставок, призванных придать повествованию более христианский характер: особенно это заметно на примере Завета двенадцати патриархов , в который были добавлены пророчества об Иисусе.

Небеса отверзутся,

и из храма славы придет на него освящение

с отеческим гласом, как от Авраама к Исааку.

И слава Всевышнего будет возглаголана о нем,

и дух разума и освящения

почиет на нем водою.

(Это отсылка к крещению Иисуса в том виде, как повествуют о нем Евангелие от Марка [Мк 9:11] и параллельные пассажи в других синоптических Евангелиях.) То, сколь сложно узнать, как именно евреи относились к различным книгам, существовавшим в последние века до нашей эры и в I столетии эры нашей, опять же ясно покажут свитки Мертвого моря. Вероятно, ближе к концу I века нашей эры многие согласились в том, что те книги, которые в наше время составляют Еврейскую Библию, обрели признанный и установленный статус; впрочем, это не значит, будто канон был окончательно закрыт. Но стоит лишь взглянуть на Кумранскую общину, и картина, представшая перед нами, окажется сложнее. Среди кумранских свитков есть фрагменты почти всех книг, которые сегодня считаются библейскими, за исключением Книги Есфири. Но там же присутствуют и произведения, которым в наши дни присвоили имя «Переписанной Библии» [34] – переработки библейских текстов, призванные вывести на первый план черты, особенно привлекательные для кумранской секты. Сам термин «Переписанная Библия» побуждает предположить, что изначальные тексты обладали авторитетом – ведь они были частью Библии – и что община Мертвого моря создавала для себя их особые варианты наравне с толкованием библейских книг. Но мы не знаем, считались ли переписанные тексты на самом деле лишь «околобиблейскими», и если да, то в сколь великой мере, – и нам равно так же неизвестно, насколько их, как тот же Храмовый свиток, планировали на замену основным текстам: мы располагаем лишь исправленными вариантами, и нет никаких важных замечаний, способных подсказать, как к ним относились. Оставался ли статус этих книг все еще изменчивым и нестабильным, – причем настолько нестабильным, что, скажем, Книга Бытия воспринималась как некая данность, но ее точное содержание все еще могло быть предметом переговоров? В конце концов, термин «часть Библии» – это анахронизм: и насельники Кумранской общины, и иудейские группы, рассматриваемые в общем, обладали множеством разнообразных книг, но у них не было единой Библии.