Франсуа Мориак - Жизнь Иисуса

«Остерегайтесь же людей; ибо они будут бить вас в своих синагогах». «Только не меня, — думает Иуда, — уж я-то знаю, как нужно с ними разговаривать ». И он презирает своих спутников, видя, как приводят их в трепет пророчества Учителя: «Предаст же брат брата на смерть и отец сына; восстанут дети на родителей и умертвят их…» «Почему их это так поразило? — удивляется Иуда, искоса наблюдая за товарищами. — Что у них за представление о семье? »Иуда давно знает, что это так и есть: существуют отцы и дети, которые ненавидят друг-друга. Ему нравится в Христе, как просто, будто Бог, смотрит Он на человеческую мерзость.

В этот самый момент Учитель возвещает: «И будете ненавидимы всеми за имя Мое ». Конечно, так… но это не пугает Иуду. Другие трепещут, но он согласен, чтобы его ненавидели, лишь бы боялись. А уж его-то непременно будут бояться, потому что он овладеет всесильными словами, дающими самому Иисусу власть над материей и жизнью. Эх! В день, когда он сможет изгонять демонов и исцелять больных, ему плевать будет на ненависть или любовь мира, мир будет ползать у его ног!

«Не бойтесь, — продолжает Иисус, — убивающих тело, души же не могущих убить; а бойтесь того, кто может и душу, и тело погубить в геенне ». Иуда пожимает плечами: зачем ему бояться Веельзевула, раз он станет сильнее его; они договорятся о том, как поделить власть.

«Если в моих силах будет изгонять его, я заполучу от него все царства мира».

И все-таки даже человек из Кариота растроган. Как не любить Иисуса? Ему одному можно довериться с закрытыми глазами. Голос Учителя смягчается, он ободряет Своих бедных испуганных друзей: «Не две ли малых птицы продаются за ассарий? И ни одна из них не упадет на землю без воли Отца вашего. Не бойтесь же: вы лучше многих малых птиц. Итак, всякого, кто исповедует Меня перед людьми, того исповедую и Я перед Отцом Моим Небесным; а кто отречется от Меня перед людьми, отрекусь от того и Я перед Отцом Моим…»

Иуда спохватывается: ему не очень-то по душе это обращение к сердцу, тут он смыслит меньше других учеников. Они по-собачьи преданы Учителю и трепещут от малейшей Его ласки. Эконом недоволен, чувствуя, что их ему предпочитают. Но вдруг Иисус опять повышает голос: «Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч. („В добрый час“, — думает Иуда.) Я пришел разделить сына с отцом, и дочь с матерью, и невестку со свекровью ее. И враги человеку домашние его. Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня».

В устах какого-то другого человека эти слова могли бы показаться чудовищными. Если бы мы не боялись, прибегнув к слишком смелому образу, быть обвиненными в посягательстве на неразрывность двух природ, то сказали бы, что здесь снова грозная голова Бога поднимается над плотью и кровью, что Он выходит за их пределы. Иуда полагает, что слова о ненависти ему понятны… На самом деле не он, а те, другие, догадываются, что только воплощенная Любовь может безнаказанно кричать такие слова. Иуде кажется, что Христос перевернул мир и в этом мире избранные не будут более обременены человеческими чувствами и никакие кровные узы не будут им ни в чем помехой. Победят сила и одиночество! Конечно, в словах Учителя есть приемлемое и есть не приемлемое для человека из Кариота. Вот сейчас Он говорит о кресте! Послушать Его — так если кто следует за Ним, но не берет своего креста, тот уже Его недостоин… Иуда улыбается: будто все дело в том, чтобы быть достойным Его! Он последует за Господом, а крест предоставит другим.

«Сберегший жизнь свою, потеряет ее, а потерявший жизнь свою ради Меня — сбережет ее». Эти слова Иуда относит к себе. Конечно так! Ведь он от всего отказался, все оставил, чтобы последовать за Господом. Бросил дела, которые неплохо шли, испортил отношения с влиятельными людьми… сохранив, впрочем, кое-какие связи. С горечью думает Иуда о том, что одиннадцать остальных, которые сделали не более, чем он, все же более любимы.

Иисус повторяет: «Кто принимает вас — принимает Меня». Иуда обдумывает эти особенно ценные слова, чреватые богатыми возможностями. А вот еще слова, которые приводят его в восторг: «И кто напоит одного из малых сих только чашею холодной воды во имя ученика, истинно говорю вам, не потеряет награды своей…» Иуда думает: «Я пока один из малых сих, но быстро возрасту, потому что чаша холодной воды не долго будет холодной ».

Остальные одиннадцать сердец принимают те же слова, еще не понимая их, но впитывая бессознательно, подобно доброй почве. Слова эти содержат тайну тайн: любовь не чувство и не страсть, но Личность, Некто. Человек? Да, Человек. Бог? Да, Бог. Тот, Кто здесь, с ними. Кого следует всему предпочесть? Этого мало: Ему одному надо поклоняться. И горе тому, кто соблазнится! Те, кто станет для Него «своими », смогут прожить жизнь с закрытыми глазами, не страшась более людей. Им вообще нечего больше опасаться и нечего ждать — чаяния сбылись. Они отдали все, чтобы все обрести, настолько слившись со своей любовью, что принимающий их — принимает Любовь. В словах Господа, сказанных на ухо только двенадцати, как в зародыше, заключено бесстрашие тысяч мучеников и радость гонимых: отныне, какие бы ужасы их ни ожидали, друзьям Иисуса стоит лишь поднять взор вверх — и они увидят отверстые небеса.