Илья Шифман - Учение. Пятикнижие Моисеево

Как бы то ни было, предание об Адаме и Еве и об их грехопадении развивает, несомненно, сказочный сюжет: речь идет о попытке людей сравняться с богами (или богом, что принципиального значения не имеет); они обретают познание добра и зла и в этом смысле уже оказываются равными богам; люди оказываются на пороге обретения бессмертия в момент, когда Яхве своею властью останавливает их и изгоняет из Сада Блаженства. Ситуация повторится в предании о попытке людей построить Вавилонскую башню и добраться до неба. Нужды нет, что самый образ Вавилонской башни навеян месопотамскими зиккуратами (и более конкретно — Вавилонским храмом Этеменанки, т. е. дом, являющийся фундаментом небес и земли); важно то, что и здесь люди пытаются проникнуть на небо, в жилище богов, и здесь бог их останавливает и устраивает так, что они не достигают своей цели (смешение языков). В обоих случаях Яхве оказывается враждебным людям, причем в предании об Адаме и Еве он обманывает людей; его цель, которой он успешно добивается, — помешать людям уйти из-под его власти, достигнуть некоторого состояния внутренней, да и внешней тоже, независимости от бога (или богов).

Однако повествователь Пятикнижия, не меняя сколько-нибудь существенно структуру сказа, радикально преобразует его смысл. В общем контексте Пятикнижия рассказ об Адаме и Еве со всеми его сказочными аксессуарами (человек, вылепленный богом из земного праха, его жена, изготовленная из его ребра; дерево жизни, дерево познания добра и зла и вкушение его плода; змей, соблазняющий Еву; керуб с огненным мечом, охраняющий подступы к Саду Блаженства) превращается в рассказ о первом договоре между богом и человеком и о нарушении человеком этого договора. Бог предписывает человеку, которого он сотворил, под угрозой смерти не есть плодов дерева познания добра и зла. Однако человек, которого соблазнила жена, в свою очередь соблазненная змеем, нарушает запрет. Наказание следует незамедлительно: Бог проклинает змея, проклинает человека и его жену, изгоняет первых людей из Сада Блаженства.

Предание об Адаме и Еве объясняет, откуда появился человек: мужчина вылеплен Богом из земного праха, а женщина сделана из его ребра. Последним обосновывается и то, что мужчина оставляет отца и мать и создает с женщиной новую семью. Предание объясняет также и причины вражды между потомками змея и потомками первых людей, причину того, что женщина рожает своих детей в муках и что она всегда подчинена мужу, а также причину того, что труд является тяжкой обязанностью человека, который ест свой хлеб в поте лица своего. Все это — исполнение божьего проклятия за то, что человек нарушил божье веление.

Заслуживают внимания еще следующие обстоятельства. Знание есть, по преданию, свойство бога; человек овладевает знанием, совершив грех. Владение знанием — это приобщение человека к божественной сущности; аналогичный мотив разрабатывается и в месопотамском сказании «Когда боги, подобно людям». Но процесс познания, т. е. приобщения к миру богов, чудесен: познание совершается в момент поедания чудесного плода, несущего в себе знание. Мотив этот — сказочный; и, согласно законам фольклорного повествования, знание здесь не есть результат познавательной деятельности человека, оно — откровение. Содержание знания о добре и зле, открывающегося людям, также весьма специфично: люди осознают, что они наги, и делают себе одежду из листьев. Иначе говоря, знание здесь — это постижение отличия мужчины от женщины, открытие тайны деторождения, причем нагота есть зло, которое должно быть сокрыто; в то же время добро представляется прикрытием наготы одеждой. Впоследствии открытие и созерцание наготы рассматривается как сакральное преступление. Примечательно, что грех не является грехом, пока он не осознан, пока зло не познано человеком. Вероятно, не случайно в Ветхом завете любовное соитие обычно фигурирует как познание женщины мужчиной. В конечном счете процесс познания — это процесс телесного слияния с объектом познания; именно поэтому оно является результатом съедания плода от дерева познания добра и зла.

Сами по себе имена первых людей — Адам и Ева (евр. Хаввá ) — несут на себе определенную идейную нагрузку. Еврейское адáм значит «красный», что соответствует красноватому цвету кожи древнейших обитателей сиро-палестинского региона. В то же время оно связано со словом адамá «почва», буквально «краснозем»; соответственно адáм может быть понято: «земной», что впрямую связано с представлением о сотворении человека из земного праха. Еврейское Хаввá означает «жизнь»; соответственно первая женщина предстает как носительница и олицетворение жизни.