Максим Козлов - Западное христианство. Взгляд с Востока

883-й пункт. На II Ватиканском Соборе, который в значительной мере был реноваторским, обновленческим, одним из пунктов дискуссий был вопрос о роли епископата в Церкви, о том, как подчеркнуть достоинство прочих епископов, не только одного Римского папы. И хотя, казалось бы, очень много было восстановлено добрых начал – регулярные епископские конференции, по сути местные епископские Архиерейские соборы, встречи архиереев, другие институции, которые должны были подчеркнуть их значение, по отношению к папе в статусе Коллегии епископов собор не решился пойти ни на какие существенные изменения: «Коллегия епископов обладает властью не иначе как в единении с Римским первосвященником в качестве главы. Как таковая эта коллегия является носительницей также верховной и полной власти над всей Церковью, но власти, которая не может осуществляться иначе, как с согласия Римского первосвященника».

Итак, мы видим две величины. С одной стороны, Римский папа, имеющий полную верховную вселенскую власть, которую всегда свободно может осуществлять; и с другой стороны, Коллегия епископов, то есть совокупность всех епископов Римско-католической церкви, которая также декларирована как носительница этой высшей власти, но с одной ключевой на самом деле оговоркой, что власть эта принадлежит Коллегии епископов только тогда, когда она пребывает в единодушии, в единомыслии с папой и осуществляет эту власть с согласия Римского первосвященника, то есть в соотношении полномочий как ноль и бесконечность.

884-й пункт. «Коллегия епископов осуществляет торжественным образом власть над всею Церковью на Вселенском Соборе». В этой первой фразе 884-го пункта есть некоторый специфический католический оттенок, состоящий в стремлении поставить некоторый внешний авторитет, некоторый внешний орган над всею Церковью. «Коллегия епископов осуществляет власть над Церковью на Вселенском Соборе». Православный богослов сказал бы скорее, что епископы выражают веру Вселенской Церкви, являются иконой Вселенской Церкви на Вселенском Соборе, не отделил бы епископат от всей Церкви, а здесь очевидное поставление Коллегии над остальной Церковью. Это памятование, конечно же, о тех эпохах бытия римского католицизма, когда в нем очень резко существовало разделение Церкви на Церковь учащую (клириков) и Церковь учащуюся (мирян). Но даже и в таком виде этот тезис был сочтен недостаточным. Дальше: «Нет Вселенского Собора, если он не утвержден как таковой или, по крайней мере, не одобрен преемником Петра». Итак, Вселенский Собор, хоть бы там и собрались все вообще епископы, но Римский папа не утвердил его решение, не окажется, с точки зрения католиков, Вселенским, один перевесит всех остальных. Для нас критерием вселенскости Собора является даже не формальная правильность его процедуры как таковая, мы знаем, что были соборы правильные по процедуре, но принимавшие решении еретические, неверные и отторгнутые совокупностью Церкви, которая вся вместе является столпом и утверждением истины. У католиков же иное. Папа Римский есть критерий того, можно ли этот Собор назвать Вселенским или нельзя. Оговорка, что «Собор не утвержден или не одобрен преемником Петра», – вынужденная, поскольку из семи первых Вселенских Соборов, по крайней мере, о некоторых определенно можно сказать, что утверждения, даже очень косвенного, со стороны Римских пап не было и что папы имели скорее страдательную роль. Так, II Вселенский Собор на протяжении долгого времени не признавался Римской кафедрой в качестве Вселенского, а на V Вселенском Соборе роль папы Вигилия была страдательной.

В том же самом католическом катехизисе говорится о миссии учительства, или магистериуме, которая присуща Церкви, и о связи этого учительства, которая существует с лицом Римского папы. Здесь катехизис пересказывает определения I Ватиканского Собора, догматическое определение из конституции «Pastor aeternus» («Вечный пастырь»), где говорится:

«Учим и богооткровенным догматом объявляем: Римский первосвященник, когда говорит ex cathedra, то есть выполняя роль пастыря и учителя всех христиан, определяет то учение о вере и нравственности, которое должно содержаться всею Церковью, обладает той непогрешимостью, которой Божественный Искупитель благоволил наделить Свою Церковь для определения учения о вере и нравственности. Вследствие чего таковые определения Римского священника сами по себе, а не по согласию Церкви суть непреложны». Как мы видим, функции Церкви здесь перенесены на ее высшего иерарха. Именно он, а не Церковь как таковая является носителем харизмы веро- и нравоучительной непогрешимости.