Геннадий Дмитриев - Апостол Иуда

— Хорошо, иди, — ответил первосвященник, — только впредь не ходи туда без моего ведома, и рассказывай мне всё, чему учит вас Назарей, спрашивай, что не понятно тебе, не стесняйся, Иуда.

Весь день Иуда провел в трудах праведных, он работал на благо храма, читал священные писания, а когда наступил вечер, отправился к Христу. Тогда он ещё не был в числе двенадцати его ближайших учеников. Он ходил в толпе народа и жадно ловил каждое слово Иисуса. Приблизившись к Христу, Иуда коснулся края его одежды и спросил:

— Скажи, учитель, зачем ты говоришь, что нужно любить врагов своих? Разве не должен я взять меч и защитить дом свой от врагов, которые придут разорить его?

— Ответь мне, Иуда, разве зло может победить зло? Разве силой можно одолеть силу? Ведь на всякую силу найдется другая сила, ещё более могущественная. Ответным злом можно только приумножить зло, но никогда нельзя сотворить добро. Только любовь может принести мир и покой народам. Как зло приумножает зло в этом мире, так и любовь приумножает любовь. Возлюби врага своего, и он ответит тебе любовью, и опустит он меч, сраженный добротой твоей.

— А если не опустит он меч? — возразил Иуда. — Если воспользуется любовью моей и уничтожит меня?

— Значит, не была любовь твоя искренней, и не смог ты победить ненависть в душе своей!

— Ты говоришь, — сказал Иуда, — что если ударят тебя по одной щеке, подставь вторую. Значит, любовь и доброта не остановила врага, и он готов нанести удар по второй щеке?

— Я говорил, не подставь, а обрати к нему вторую щеку. Обратить щеку, ещё не значит позволить ударить по ней.

— Но, как понимать слова твои? Разве не значат они смирения пред врагом?

— Если смиришься ты, то падешь ниц пред врагом своим, а если не дрогнешь пред ним, а обратишь к ударившему тебя вторую щеку, то посмеет ли он вновь ударить тебя? Ударив тебя по щеке, враг хотел обидеть тебя, испугать, а если нет ни обиды, ни испуга в сердце твоем, поскольку любовь движет тобою, то не достиг он цели своей, и остановится перед силой любви твоей. Ибо злом нельзя одолеть зла, и зло, сотворенное в ответ на зло, не перестанет быть злом, и умножится зло на земле, и умножится скорбь ваша.

Иуда, вернувшись домой, никак не мог уснуть. Он раздумывал над словами Христа. Можно ли любовью своей одолеть ненависть врага? Прав ли Иисус? Разные мысли приходили к нему. Ответа не было.

Наутро, когда Иуда рассказал Каиафе о беседе с Христом, тот иронически усмехнулся.

— Вот, ты поверил Иисусу, а если враг твой, который пришел убивать, грабить, насиловать, не поверит ему? Да наплевать врагу на любовь твою и на веру твою! Он верит в силу оружия, а не любви, и когда опустится меч на твою голову, где будешь ты, со своей любовью? Где, я спрашиваю тебя, Иуда? Разве любовь Лота к людям спасла Содом и Гоморру от гнева Господнего?

— Но Господь спас Лота и семью его, — возразил Иуда.

— Господь спас Лота за праведность его, а не за любовь к людям. Люди от любви его не стали добрей, не стали праведней. Не нашлось и тридцати праведников в городах этих. Что предложил Лот людям, окружившим дом его, и требовавшим выдать им тех, кого приютил Лот в своём доме, чтобы надругаться над ними?

— Лот предложил им своих дочерей, но те отказались.

— Предположим, что Лот возлюбил тех, кто хотел надругаться над гостями его, возлюбил так, как учит тому Иисус. Тогда, следуя учению Иисуса, он должен отдать им всё, что они просят, то есть -предать на поругание тех, кто искал убежища у него! Кем бы стал Лот тогда? Он стал бы предателем, он предал бы Господа, и не был бы спасен им!

Иуда взглянул на первосвященника и опустил взгляд. Видимо была истина в словах Каиафы. Можно ли, возлюбив врага своего, отдать ему на растерзание тех, кто просил защиты от этих врагов? Разве не будет это предательством? Как же тогда быть с учением Иисуса? Но, с другой стороны, Иисус тоже прав, злом невозможно победить зло. Видимо, не зря говорил Каиафа, что у каждого своё понятие о добре и зле.

На следующий вечер Иуда снова пошел к Христу. И, когда он задал Иисусу мучивший его вопрос, тот ответил:

— Это всё потому, Иуда, что ты делишь мир на своих и чужих. Для Господа Бога нет чужих, все мы дети его, и он любит всех одинаково. Скажи, стал бы отец меньше любить сына своего только потому, что он болен, слаб духом и сбился с пути истинного?

— Но если я одинаково люблю и ближних своих, и врагов своих, то как же поступить мне, когда враг просит отдать на поругание или на смерть ближних моих?