Григорий Дьяченко - Искра Божия. Сборник рассказов и стихотворений для чтения в христианской семье и школе для девочек

Погасла зорька золотая,
Оделось небо легкой мглой,
И ночь роскошная, немая
Прошла неслышно над землей.
Всё в тихом мраке потонуло,
Всё успокоилось, уснуло, —
И, всемогущ, несокрушим,
Заснул державный старец Рим.

Людского шума и движенья
Не слышно в улицах пустых —
Послала ночь успокоенье
Для всех: для добрых и для злых.
И гордый цезарь [74] Цезарь – император. , и патриций [75] Патриций – вельможа. ,
И раб голодный, бледнолицый
Под кровом ночи мирно спят,
А звезды на небе горят.

И месяц полный, золотистый
Блестит на небе голубом,
Рим кровожадный, Рим нечистый
Лаская трепетным лучом;
И зданий гордые громады,
Дворцы, сады и колоннады
Стоят, не зная дел людских,
А ночь-царица нежит их.

Всё спит покойно. Царство ночи
Для всех рассыпало покой,
И не смежило только очи
У христианки молодой:
Она, в темнице запертая,
Сидит недвижно, сна не зная,
И вся в жару, раскрыв уста,
Зовет Спасителя Христа.

С тех пор как трудный крест терпенья
Она взяла на рамена
И на кровавые мученья
Была тираном отдана,
Она немало претерпела, —
И вот из ран, покрывших тело,
Теперь сочится кровь у ней,
А боль тревожит душу ей.

Она устала, утомилась
От этих пыток, но врагам
Не отдалась, не поклонилась
Их ложным, суетным богам;
Тверда она и в заключенье,
Забыв про пытки, про мученья,
Сидит и тихо слезы льет
И громко Господа зовет:

«О, подкрепи меня, Спаситель,
Не дай лишиться сил души
И боль от пытки, Утешитель,
И робость духа заглуши.
Меня тревожит вид могилы…
Я слабну… Боже, дай мне силы
Мученья, пытки претерпеть
И христианкой умереть».

Она скорбит – ей тяжко, трудно…
Вдруг темный свод над ней исчез,
И свет блеснул какой-то чудный,
И в белом облаке небес
Сошел Христос Господь в темницу
И, встав пред девою, десницу
На голову ей возложил
И кротко так проговорил:

«Не опасайся – Я с тобою,
Я, как жених, тебя люблю
И чудодейственной рукою
Твои страданья исцелю.
Терпи и верь…» Виденье скрылось —
И снова мраком всё покрылось.
И христианка вновь одна,
Но уж спокойна и сильна.

Ее страданья прекратились.
На теле нет кровавых ран,
В ней силы духа укрепились,
И уж не страшен ей тиран.
Теперь на смерть за Божье слово
Пускай враги за ней придут —
Они в ней страха не найдут.

И вот уж небо озарилось
Сияньем зорьки золотой,
И солнце ясное явилось,
Сияя чудной красотой.
Рим семихолмный пробудился:
Народ на стогнах [76] На стогнах – на площадях. появился,
Жизнь закипела, началась, —
А ночь далеко унеслась.

За христианкою в темницу
С мечами воины пришли
И в Колизей в цепях девицу
На смерть, на муку повели…
А там давно толпы народа,
Собравшись, ждут ее прихода;
И вот выходит к ним она,
Могучей твердости полна.

Ее лицо огнем пылает,
Глаза решимостью горят.
«О, этих мук давно ждала я!» —
Они всем ясно говорят.
Стоит она, скрестивши руки,
Стоит – и ждет последней муки.
Чу… загремела где-то дверь,
И на арену вышел зверь.

Но христианка молодая
Его не видит – вверх глядит,
И на колени упадает,
И громко, внятно говорит:
«Христос, простивший иудеям,
Прости и днесь моим злодеям:
Они, слепцы, Тебя не зрят,
Они не знают, что творят.

О, просвети скорей им очи…
И верю я: придут года —
Исчезнет мрак глубокой ночи
Над этим Римом навсегда
И чудный свет здесь загорится
И далеко распространится…
О мой Спаситель, мой Творец,
Воззри с небес на мой конец!