Эрих Фромм - Вы будете как боги

Можно подвести итог: учитывая (а) трудность принятия идеи о том, что история распятия должна давать картину отчаяния Христа; (б) тот факт, что псалом 21 целиком выступал как предпосылка описания Страстей автором первого Евангелия, (в) то обстоятельство, что более поздние Евангелия заменили выражение отчаяния на выражение уверенности, (г) использование св. Иоанном окончания псалма вместо начала и, наконец, еврейский обычай цитирования книги, молитвы или псалма по первым словам или фразе, представляется гораздо более разумным предположить, что Матфей и Марк сообщают о цитировании Иисусом псалма 21, а не заниматься спекуляциями на тему о том, почему Иисус был в отчаянии, или представлять эти слова как неразрешимую тайну. Действительно, кажется более вероятным, что авторы первых Евангелий осознавали и разделяли именно то религиозное чувство, которое выражается в действенных псалмах.

Как краткую и точную литературную историю Ветхого Завета я рекомендую работу Р. Х. Пфейфера «Книги Ветхого Завета» ( Pfeiffer Robert H . The Books of Old Testament. New York: Harper & Row, 1948). – Здесь и далее, за исключением особо оговоренных случаев, примечания автора.

Здесь и далее все цитаты из Ветхого и Нового Завета приводятся по каноническому тексту Библии. – Примеч. пер.

За чтением Пятикнижия следует чтение главы из Книги Пророков, таким образом, дух Пятикнижия сочетается с духом Книги Пророков.

Хорошим примером служит объяснение Раши первой фразы Библии: «Причиной начала творения является оправдание отведения Святой Земли Израилю; поскольку Бог – создатель мира, он может отвести любую его часть кому пожелает». Узость взгляда Раши поразительна. Там, где Библия говорит о создании мира, Раши думает о претензии евреев на Израиль и в соответствии с феодальными традициями доказывает, что Бог, будучи владельцем всего мира, имеет право отдать кусок земли кому пожелает (цитируется, как и все другие комментарии к Библии в этой книге, по: Soncino Chumash, edited by A. Cohen [Hindhead, Surrey: The Soncino Press, 1947]).

Именно революционный характер Ветхого Завета сделал его руководством для революционных христианских сект до и после Реформации.

Вильна Гаон – раввин Элияху бен Шломо Залман из Вильно (1720–1797). – Примеч. пер .

Различия между «правым» и «левым» крыльями особенно ясно выражены двумя самыми ранними представителями фарисеев: Гиллелем и Шамаем. Когда к Шамаю пришел язычник и попросил его объяснить всю Тору, пока он стоит на одной ноге, Шамай вышвырнул его. Когда язычник с тем же требованием пришел к Гиллелю, то получил следующий ответ: «Суть Торы в заповеди: не делай другому того, чего ты не хотел бы, чтобы было сделано тебе. Все остальное – комментарии. Иди и изучай». В своей блестящей книге «Фарисеи» ( Louis Finkelstein . The Pharisees. Philadelphia: The Jewish Publication Society of America, 1962) Л. Финкельштейн показывает различия между правым и левым крыльями среди фарисеев и анализирует их социальное происхождение. Для глубокого изучения этих двух «школ мысли» средневекового еврейства см. работу Дж. Каца «Исключительность и толерантность» ( Katz Jacob. Exclusiveness and Tolerance. Oxford: Oxford University Press, 1961).

См. концепцию Карла Ясперса об «осевом веке».

Используя историческую точку зрения, можно утверждать, что библейский текст уходит корнями в очень древнюю традицию, согласно которой Бог еще не является высшим властителем и в которой человек представляет древние божества, все еще оспаривающие его верховенство. Хотя это и представляется вероятным, с позиций нашего метода интерпретации, рассматривающей окончательно отредактированный текст Библии как единое целое, это не важно. Редакторы текста могли бы исключить архаические пассажи, если бы захотели. Однако они этого не сделали, оставив внутреннее противоречие в изображении Бога и тем самым заронив семя возникновения разительно изменившегося представления о Боге, как мы увидим позднее.

Учитывая, что это решение следует за архаической фразой, касающейся «сыновей богов», имеющих детей от «дочерей человеческих», можно заподозрить, что «греховность» человека исходно состояла в угрозе с его стороны верховенству Бога. Так же можно понять историю с Вавилонской башней, в которой Бог возражает против существования единой человеческой расы, говоря: «Вот, один народ, и один у всех язык; и вот что начали они делать, и не отстанут они от того, что задумали делать» (Быт. 11:6). Чтобы это предотвратить, Бог смешивает языки и рассеивает людей по земле.