Владимир Винокуров - Введение в феноменологию религии

Согласно современному психоанализу, способность воображения формируется на очень ранней стадии развития ребенка, и на этой стадии развиваются способности предугадывать, предвидеть, предвосхищать события. Развитие этих способностей связано с довербальной стадией коммуникации, в которой неразделимая целостность восприятия разбивается на образы. Эти образы фиксируются в «предпонятиях» и проявляются в сновидениях, в процессах активного воображения и творчества. [67] См.: Янг – Айзендтрат П . Ведьмы и герои. Феминистский подход к психотерапии семейных пар. М.: Когито Центр. 2005. С. 88.

Иносказание служит непрямому раскрытию скрытых значений через образы имагинации и дивинационные фигуры, через построение линий дивинации или дивинационной траектории. Траектории дивинации – это линии, соединяющие события, между которыми есть значимая, но не причинно-следственная связь. Синхроничность, введенная и рассмотренная Карлом Густавом Юнгом, – лишь один из видов этих связей. Эти траектории классифицируются и сводятся к нескольким типам геометрических фигур (которые одновременно совпадают со знаками рисуночного идеограмматического письма), которые и образуют фигуры дивинации – идеограммы. Например, геомантические фигуры. Круг, крест, квадрат, гексаграмма, пентаграмма, линия, точка могут рассматриваться как фигуры дивинации, как фигуры, через которые осуществляется предсказание того, что происходит по «воле богов», и соответственно те траектории, по которым эта воля осуществляется или будет осуществлена. Событие рассматривается как линия пересечения реального и воображаемого, физического и нарисованного. Архаичные истоки этих представлений можно обнаружить в древнейших языках, например, в шумерском, в котором слова, выражающие смысл представлений о случае, доле и судьбе, происходят от корня со значением «чертить», «рисовать». [68] См.: Клочков И. С. Духовная культура Вавилонии: человек, судьба, время. М.: Наука. Изд-во восточной л-ры. 1983.

Феноменология, исследуя свою предметную сферу, стремится к пониманию своего предмета, которое достигается обретением равновесия между способностью воображения и разума, воображаемое должно быть разумно, а разумное – воображаемо, иными словами стремится к вычленению рационального компонента в воображении. С точки зрения феноменологии без этого стремления исследование религии утратит понимание своего предмета. Однако деятельность воображения содержит противоречие, но противоречие как замечает Витгенштейн содержит в себе все предложения, все утверждения и отрицания, весь мир возможного.

Первоначально магия была связана с двумя видами деятельности – охотой и войной, позднее с собирательством. Из них проистекают другие разновидности магических действий и ритуалов, так, например, лечебная магия производна от военной (изгнание врагов и победа над ними – победа над болезнью), а любовная магия – разновидность магии охотников. Эти два вида иногда соединяются, например еще Аристотель рассматривал войну как «охоту на людей». [69] Асмус В. Ф. Античная философия. М.: Высшая школа. 1976. О магических представлениях первобытных охотников и воинов говорят найденные в пещерах рисунки сцен охоты и войны, на которых изображается пронзенное стрелами и копьями животное.

Творя магический ритуал, первобытный человек не пытался творить себе еду «из воздуха», но он тем самым в своей жизни выделял скрытый, непредсказуемый и невычислимый фактор Х. И он пытался воздействовать на ту инстанцию, которая им управляет. Для удачной, например, охоты, необходимо было представить и изобразить детальную ее картину, поразить копьем изображение, вообразив, что поражается животное (визуализировав посредством воображения саму сцену охоты). Иными словами, первобытный человек представлял реальную картину того, как желание «добыть пищу» осуществляется. В данном магическом ритуале присутствует элемент, который позже в исследованиях магии получит наименование «прокладывание пути» или «открытие каналов»: человек охотится дважды: один раз в воображении, второй раз – на практике, во время реальной охоты. В магии сакральный и познавательный компоненты всегда связаны с реальной практикой.

Один канал, связывающий охотника с животным, на которое он охотился, находился в физическом плане мира, и успех охоты зависел от его опыта и умений, но нужен был еще один канал, который соотнесен с элементом удачи, и этот канал находился в «сверхфизическом» плане мира. Вводя для описания магического действия термин «сверхфизическое», М. Холл противопоставляет его понятию «сверхъестественное», связывая последнее с суеверием. [70] Холл М. П. Ступени посвящения. Сборник. М.: Сфера. 2003. С. 33. Магический ритуал соединял охотника с той силой, которая должна обеспечить удачу всего предприятия, которая зависела, кроме опыта, умения и навыков, от непредсказуемого компонента – случая. Как осуществлялась и мыслилась эта связь, сказать трудно, но тотемные представления и имитативная магия, несомненно, играли важную роль. Либо в магическом ритуале человек переживал связь, которая роднит его с животным (тотемические переживания), актуализируя атавистические бессознательные инстинкты (магия тем самым задействовала психологические ресурсы и силу бессознательного), либо создавалось определенное «зеркальное» отображение реальной охоты, ее подобие, по принципу имитативной магии, либо (скорее всего) имело место, и то и другое вместе. Магическое действие определяется как искусство достижения цели в соответствии с желанием и волей: «Магия – это Наука и Искусство совершать Перемены в соответствии со своей Волей». [71] Цит по: Бут М. Жизнь мага. Алистер Кроули. Екатеринбург: Ультра. Культура. 2006. С. 121.