Владимир Красиков - Библия как реальность. Предельные значения библейских картин мира

Пророк Иезекииль видит Саваофа в "подобии человека", но состоящего как бы из огненной субстанции: "И видел я как бы пылающий металл, как бы вид огня внутри его вокруг; от вида чресел его и выше и от вида чресел его и ниже я видел как бы некий огонь, и сияние было вокруг него. В каком виде бывает радуга на облаках во время дождя, такой вид имело это сияние кругом"(Иез. 1.27; то же – 8.2). И здесь "сияние", "огонь", "пылающий металл" передают смыслы: светоносного начала (смысловой ряд: сияние – тепло – жизнь – благо); потенциальную карательность Господа: (смысловой ряд: огонь, пылающий металл – испепеление, ярость).

Есть, однако, существенное отличие по характеру использования метафор в текстах Ветхого и Нового заветов. В Новом завете метафоры используются, в особенности Иисусом Христом, сознательно – для адекватно-герменевтической передачи высших смыслов. Напротив, в Ветхом завете использование метафор осознанно ("как", "как бы"), но еще не сознательно, – пророки ищут выразительные слова для передачи своих перцепций-видений (Иоанново Откровение, напоминаем, скорее пророческое "ретро" в ветхозаветном стиле). Здесь, таким образом, выразим личностный опыт переживания контакта с трансцендентным – поэтому и имеет место именно описание Бога – Его феноменологического облика. В Новом завете само трансцендентное ищет пути передачи Своих смыслов – длялюдей, не отягощенных развитым самосознанием и силой воображения ("нищие духом"), Иисус ясно и недвусмысленно говорит об этом, объясняя им свое пристрастие к притчам.

Духовный обликСаваофа, то есть его нравственно-волевые и интеллектуальные качества производны, напоминаем, скорее от его социоморфной ипостаси Господа и Царя ("Царь царствующих", "Господь господствующих"), которая явно доминирует в Его феноменологических описаниях. Похоже главной Его чертой можно считать нарциссизм– самоопределение как самолюбование, самообожание, категорическое требование лести и от смертных и от менее крупной сверхъестественной живности (ангелы, серафимы, старцы и пр.)

Вместе с тем, в нарциссизме абсолютного "Я" есть глубокий смысл, который спустя более двух тысячелетий раскрыл немецкий философ Фихте: тем самым аксиоматически полагается фундамент идеалистического мировоззрения, согласно которому основание (и источник онтологической Силы) вселенной – идеальность (мысль, воля, эмоции). И последняя имеет предельную форму самоорганизации - Эго-форму– самоцентрирования содержания сознания посредством постоянно возобновляющегося самосоотнесения (самоудостоверения, самоидентификации), рефлексии.

"Эго" и рефлексия – две стороны одной медали, где "Я" – меняющиеся точки стабильности в постоянно возобновляющемся процессе рефлексии. Рефлексия, самосоотнесение, отношение к себе как к "объекту" – для легитимации себя как "субъекта" – есть необходимая, имманентная форма становления как индивидуального духа ( Ego gogito, ergo sum Декарта), так и абсолютного Духа – самоорганизующейся в характерное "Я" мировой идеальности.

"То, бытие (сущность) чего состоит единственно только в том, что оно полагает себя самого как сущее, – утверждает Фихте в "Основах общего наукоучения", – есть Я, как абсолютный субъект … Я первоначально полагает безусловно свое собственное бытие". (41, т.1, с.79,81)

Аналогично самоутверждается и Иегова: "Я,Я Господь, и нет Спасителя кроме Меня … прежде Меня не было Бога, и после Меня не будет" (Ис. 43.11,10). В отличии же от философско-идеалистического самоутверждения, основания мира "Я=Я" у Фихте, разворачивающегося в понятиях и целеполаганиях, религиозно-идеалистическое самоутверждение Саваофа предстает как олицетворенное тщеславие ("Отец славы") и самоублажение: "Я Господь, это – Мое имя, и не дам славы Моей иному и хвалы Моей истуканам … Пойте Господу новую песнь, хвалу Ему от концов земли…" (Ис. 42.8,10).

Такие же симптомы Божественного нарциссизма мы можем обнаружить в пророческих видениях таких библейских авторитетов как Исайя и Иоанн, буквально во многом совпадающие. У Исайи в видении Господь сидит на престоле в окружении серафимов, причем функция последних состояла в том, что они "взывали … друг ко другу и говорили: Свят, Свят, Свят Господь Саваоф! вся земля полна славы Его !" (Ис. 6.3).

У Иоанна эта обязательная процедура славословия еще более развернута и производит тягостное впечатление восточной патоки-лести. Только здесь славословят Господа некие божественные животные и какие-то анонимы-старцы: " … ни днем, ни ночью не имеют покоя, взывая: свят, свят, свят Господь Бог Вседержитель … И когда животные воздают славу, и честь, и благодарение Сидящему на престоле, Живущему во веки веков, тогда двадцать четыре старца падают пред Сидящим на престоле, и поклоняются Живущему во веки веков, и полагают венцы свои перед престолом, говоря: Достоин (разве могут быть сомнения, и у рабов ?) Ты, Господи, приять славу, честь, и силу …(выделение и комментарий – В.К.)"(Откр. 4.8-10). Трудно найти другие квалификации, нежели "нарциссизм", для характеристики подобных сцен.