Ирина Хотина - Бриллиантовая королева, или Уроки судьбы не прогуляешь

Но я отвлеклась от очень интересного разговора.

– Кто такой Самоэль Штокман, я не знаю, – вещал адвокат, – но наследниц по его завещанию мы разыскиваем больше десяти лет. В архивах рылись, неоднократно давали объявления в газетах – все безрезультатно. Вы, Екатерина Михайловна, на них не откликались. При советской власти было проще: все дела по заграничному наследству шли через одно ведомство, объявления давались только в одной газете, наутро вся страна знала «счастливчика». Сейчас времена другие… Но, на ваше счастье, лондонский душеприказчик изменил тактику и стал давать объявления о розыске вашей бабушки в русскоязычных газетах Израиля, США и Германии, что и дало результаты. Некоторое время назад нам переслали письмо из Дюссельдорфа от некоего Фридмана Евгения Моисеевича, который сообщил, что является двоюродным братом разыскиваемой. От него-то и стало известно, что фамилию Бронштейн она сменила на Левитину, выйдя замуж. А также изменила имя и отчество на Надежду Борисовну. Остальное было делом техники.

Ну, как же, рассказывай, техники! Тогда в 98-м нам пришлось отдавать все: и новую шикарную квартиру в генеральском доме на «Соколе», и недостроенную дачу под Москвой, и обе машины: Пашкин джип «Тойота Ландкраузер» и мой «Фольксваген Гольф». И все мое золотишко. Ах, как же я любила эти сверкающие знаки благополучной жизни. Но после всего – как отрезало. Тогда же очень остро встал вопрос о продаже бабушкиной квартиры в Кузьминках. И тут я встала грудью – насмерть. Расстаться с бриллиантами было болезненно жалко, но остаться без крыши над головой – ни за что! Муж сначала активно настаивал, а потом сник. Видимо посчитал, что те гроши, которые мы за нее получим, нас не спасут.

И дело тут не в технике, а в судьбе, в желании ее изменить. Если бы в те страшные времена я уступила бы Павлу, что бывало почти всегда, то никакой бы «техники» не хватило пройти цепочку женских судеб с замужествами, разводами, переездами, чтобы в конце ее отыскать некую Екатерину Михайловну Кремер, наследницу невесть откуда взявшихся миллионов. Да, трудное условие ты поставил моей судьбе, Самоэль Штокман.

Ответ из Лондона задерживался. Как объяснял мне московский адвокат, одна юридическая процедура сменяла другую. Все это время я жила как во сне. С одной стороны, искренне хотела положительного исхода, а с другой – его же и боялась, с третьей – отбивалась от тревожных мыслей, что вся эта затея с наследством чья-то сложная игра, в которую меня втянули по непонятно какому признаку. Даже перечитала «Союз рыжих» Конан Дойля. Но никакой «рыжины» у себя, как ни старалась, не обнаружила.

Но такой душевный дискомфорт я позволила себе ненадолго. Иногда нужно дать своим эмоциям вволю поиграть, чтобы выяснить причину их возникновения, которая не всегда лежит на поверхности. Главное, держать весь процесс под контролем. Это сложно, но возможно. Что делать потом с тревогами и страхами? Только не держать их в себе, а научиться отпускать, работая с причиной. Иногда процесс излечения занимает длительное время. Но в данном случае хватило одного слова Наставника. Мне сказали «Жди».

Как сказали? Да очень просто. Важно уметь слушать свое подсознание, какой путь оно тебе предложит для получения ответа. У меня появилась острая потребность пойти прогуляться. Прогулка – это своего рода транс, когда идешь и ничего вокруг не замечаешь, а только слышишь мысли внутри себя. Сложность в том, чтобы свои собственные мысли отличить от тех знаний, которые к тебе идут с Другой Стороны. Но это приходит с опытом. Речь идет именно о знаниях, а не о голосах. Все, что связано с голосами, это уже, как говорят врачи, клиника, шизофрения, требующая обращения к соответствующему специалисту.

Часто лаконичного ответа мало, и надобно еще и еще «копать». Но в этот раз рекомендации «жди» мне хватило, страхи ушли. И пришло спокойствие, а с ним и терпение.

И все же столь ожидаемый звонок раздался, как всегда, неожиданно.

– Здравствуйте, я могу говорить с миссис Кэтрин Кремер? – На чистейшем русском языке с небольшим приятным акцентом спросил меня приятный мужской голос.

– Да. Это я.

– Добрый день, миссис Кремер. Меня зовут Максимилиан Ландвер. Я адвокат и веду дела по розыску наследниц Самоэля Штокмана. – Очень четко, без эканья и меканья, произнес он.

Так, началось! Что-то мне все это не нравится, – подумала я. Видимо, подозрения перевесили надежды.