Ирина Хотина - Бриллиантовая королева, или Уроки судьбы не прогуляешь

Кино со мной в главной роли крутилось во всю! Пройдя несколькими пустынными переулками, мы вышли на оживленную улицу с большим количеством магазинов, пестрым и шумным потоком людей. Макс остановился на углу перекрестка, видимо, соображая, где мы находимся, и далеко ли отсюда он запарковал машину.

Это было сильнее меня, я не могла упустить такой возможности и не сыграть этой сцены в жизни! Подойдя к нему вплотную, я тихо спросила, беря его за рукав куртки:

– Тебе не нужно поправить запонку?

Ответом был его ошалелый взгляд.

А чего ты хотела, дорогая? В юности вы смотрели разные фильмы. Но все равно спасибо тебе, Бонд, Джеймс Бонд, что ты спас радистку Кэт. Может, стоит подумать об объединении героев? Представляешь сцену, радистка Кэт млеет от счастья в объятьях Джеймса Бонда где-нибудь под пальмами, допустим на Антибах?! Да, неплохо бы смотрелось. Правда, как потом утешить незадачливую героиню, когда в следующей серии она увидит другую радистку в объятьях своего супергероя?! Ой, беда…

По приезде домой, а квартиру Самоэля теперь с полным правом можно было считать своим домом, я бросилась к телефону звонить в Москву. Сначала мужу и сыну.

– Катерина, ты где? – Монотонно басил в трубку Павел. – Ушла, ничего не сказала, не позвонила. Я волнуюсь.

– Паша, я далеко, не в Москве. – Но он меня не слышал, продолжая перечислять не произведенные мною действия. – Подожди, не зуди! Выслушай меня! – Обычно таким не самым выдержанным тоном я прерывала его бесконечные монологи. – Ты и Мишаня свободны! Больше нет никакого долга! Граната свои деньги получил.

– А ты откуда знаешь? Ты вообще где? – Ничего не понимая и не веря в то, что я ему кричу, удивлялся Павел.

– Я же тебе говорила, что нашлись люди, готовые нам помочь. Подробности можешь узнать у Мишани. Я в Лондоне, потому что Граната взял меня в качестве прикрытия.

– Да как он смел! Сволочь!

– Все, Паша. Все закончилось благополучно. Он уже в Москву летит.

– А ты? Ты когда?

– А я пока здесь… здесь останусь. Я устала, очень устала, понимаешь. Ты же меня всегда понимал, по крайней мере, старался. И я старалась, а теперь…

– Котенок, я без тебя не смогу… – жалобно, почти пропищал он.

– Сможешь. Человек привыкает ко всему. – Я говорила уверенно и спокойно, потому что решение было принято и уже не резалось по живому – Там, в тайничке деньги лежат. На первое время тебе и Димке хватит. Купи новую машину. Да не экономь зря, а то я тебя знаю. Димку не обижай. Все, Паша, целую.

Вот и закончилась моя семейная жизнь. Коротко и ясно. Точка поставлена. Прощай, Павел Кремер. А теперь сын. Вот где она, самая боль.

Я позвонила ему в Питер.

– Мам, ты надолго?

– Димуля, я не знаю. Наверное, надолго. Может быть, ты все-таки передумаешь и переедешь ко мне?

– Нет. Здесь друзья, школа… Нет, мам.

– Хорошо. Решай сам. Ты уже взрослый. Только помни, что я всегда тебе говорила: мама поможет в любой ситуации. Даже сейчас, когда меня нет рядом, только одно слово, и я буду с тобой. Я тебя очень люблю.

– И я, мамуль. Ты же знаешь. Не переживай. Все будет хорошо. Я тебя целую.

– Я буду тебе часто звонить. Только не думай, что я тебя бросила. Целую, родной.

Именно этот болезненный вопрос острой бритвой наотмашь полосовал мое сердце: не бросила ли я его ради кучи денег?

Вся эта трагикомическая история с Гранатой, которому почему-то не захотелось спокойно, сидя у себя «на хазе», получить причитающиеся ему деньги, а потребовалось мое личное участие и присутствие, нарушила все мои планы. Я не успела убедить, уговорить, в общем, «дожать» сына перебраться ко мне.

Больше всего меня смущало отсутствие серьезных доводов, или говоря по-научному, мотивационно-причинной базы моего поступка. Если бы я так поступила ради другого мужчины, ради большой и светлой любви, последней всепоглощающей страсти женщины на излете своей молодости, я смогла бы себя понять. А то ведь ради тихой спокойной жизни. Подожди, подожди, дорогая. А кто тебе сказал, что ты собираешься жить тихо и спокойно? Ведь все это сумасшедшее, сказочное богатство достанется ему! И все, что ты сейчас делаешь и будешь делать, ради него, твоего мальчика!

Господи, как я не люблю эти обманные слова: «ради тебя», «ради твоей же пользы». Нет, я их ненавижу! Как часто люди прикрываются ими, прежде всего, ради своей выгоды. Как часто взрослые, произнося их, несут зло, калеча и ломая детские души.

Все мое детство связано с этим рефреном. И хотя я была самым что ни на есть обыкновенным ребенком, родители наказывали меня за малейшую шалость, – для моей же пользы. В подростковом возрасте меня, для моей же пользы, приучали к домашней работе. Кто бы с этим спорил! Прекрасная идея! Вот только методы подкачали. Весь смысл воспитательного процесса сводился к тому, чтобы заставить меня что-то делать по дому как раз в тот момент, когда я занята своими детскими делами: когда играю с подругами, когда мне осталось прочитать две страницы в книге, когда я разучиваю новую песню на гитаре.