Иоганн Геффкен - Из истории первых веков христианства

Жители того места были одеты в одежды лучезарных ангелов, и одежда их имела такой же вид, как и их страна, и ангелы были там, среди них. И равно было величие тех, кто там жил, и в один голос славили они Господа Бога, ликуя в том месте. И говорит Господь нам: Это место ваших первосвященников, людей, ведших праведную жизнь.

Но я увидел также и другое место, как раз напротив первого, оно было совершенно темно. И это было место наказания, и те, которые подвергались наказанию, и ангелы, которые наказывали, были одеты в темные одежды соответственно назначению того места.

И некоторые там были повешены за языки. Это были те, которые опорочили путь праведный, и огонь горел под ними и причинял им страдания. И было там большое озеро. наполненное горячим илом, в котором находились люди, извратившие правду, и ангелы истязали их. Но кроме того, там были еще женщины, которые были повешены за волосы, вверху над тем клокочущим илом. Это были те, которые нарушили брак, те же, которые совершили с ними это постыдное любодеяние, были повешены за ноги и опущены головою в тот ил, и они говорили: Мы не верили, что попадем в это место. – И увидел я убийц и их соучастников, брошенных в узкое место, кишевшее ядовитыми червями, которые кусали их; и они извивались в страшных мучениях. Черви же надвигались точно темные тучи. И души убитых стояли там и смотрели на мучения тех убийц и говорили: О Боже, праведен суд твой.

Близ того места увидел я другое узкое место, в которое стекали кровь и отбросы подвергавшихся наказанию и образовали там озеро, и там сидели женщины, погруженные в кровь по горло, а против них сидело множество детей, рожденных преждевременно, которые плакали. И от них исходили огненные лучи, ударявшие в лицо женщинам. Это были те, которые зачали вне брака и изгнали плод. И другие мужчины и женщины, охваченные по пояс пламенем, были брошены в темное место, и злые духи стегали их, и внутренности их пожирали черви. которые не успокаивались ни на мгновение. Это были те, который преследовали праведников и предавали их. И невдалеке от тех снова были женщины и мужчины, которые кусали себе губы и подвергались истязаниям, и раскаленное железо прикладывалось к их лицу. Это были те, которые порочили и хулили путь правды.

И как раз напротив этих были еще другие мужчины и женщины, которые кусали себе языки, и жгучий огонь наполнял их рты. Это были лжесвидетели. И в другом месте были кремни, острее мечей и копий, они были раскалены, и женщины и мужчины в виде грязных комьев извивались на них, испытывая страшные муки. Это были богачи и пользовавшиеся их богатством, которые не сжалились над сиротами и вдовами, а пренебрегли заповедью Божией. И в другом большом озере, наполненном гноем и кровью и клокочущим илом, стояли по колена мужчины и женщины. Это были ростовщики и взимавшие лихвенные проценты. Другие мужчины и женщины низвергались с страшной крутизны, и погонщики снова заставляли их взбираться наверх и вновь низвергали их оттуда, и так они не имели покоя от своих мук… 11 у этой крутизны было лесто, объятое жгучим пламенем, и там стояли мужчины, собственноручно делавшие идолов вместо Бога. И около тех были другие мужчины и женщины, которые держали в руках огненный прутья и были ими себя, не переставая… И еще невдалеке от тех были другие женщины и мужчины, которые горели на медленном огне и подвергались истязаниям и жарились. Это были те, которые оставили пути Господни».

Я прошу извинения за эту длинную цитату, полную такой жестокой фантазии. Но в ней, однако, очень много поучительного. Что небу уделяется слишком мало внимания, и вся сила воображения направляется на ад, об этом мы уже говорили ранее; гораздо важнее то. Что такие и подобные им отрывки существенно расширяют наши взгляды на описания этого рода. Перед нами невольно встают картины Дантова «Ада», со всеми его степенями грехов и различными наказаниями, невольно вспоминаются средневековые изображения мук грешников в аду.

Таким образом, от первых веков христианства до этих позднейших произведений тянется одна непрерывная традиция. Читая эти грубо-чувственные представления о муках отверженных и бесцветные описания райского блаженства, мы еще раз убеждаемся, насколько выше всего этого апокалипсис Иоанна. В нем, несмотря на близкия отношения к современной ему и более древней литературе, т. е. вопреки всей книжной мудрости, бесконечно больше силы и свежести, чем в параллельных ему явлениях. Он не копается в тонкостях различных вопросов, как это делает современная ему еврейская апокалиптика, он не изощряется в рафинированном изображении адских мук: он смело бросает вызов владычеству Рима, он клеймить великий Вавилон именем великой блудницы. Полный могучей фантазии, он в то же время проникнут чувством истины, христианства и какой-то восторженной надеждой на близкий конец мира. Недаром – хотя и после жестокой борьбы – Откровение было причислено к канону христианских книг; наше изображение юного христианства было бы отнюдь неполно, если бы мы не упомянули о нем, этом лучшем типе всех вообще апокалипсисов. Христианство, как мы уже замечали неоднократно, вовсе не шло по своему пути страданий, терпеливо вынося нападения и дикия преследования со стороны врагов; если бы это было так, то оно осталось бы простой силой, как многие другие. Нет, оно также бросало вызовы, или, вернее, даже первое бросало вызовы и нападали. И в этой борьбе слово принадлежало не только призванным, литературным представителям, какими были апологеты, но прежде всего энтузиазму только что рассмотренных нами произведений фантазии. Там, где уступал разум, где недоставало человеческой силы, там заклинались силы неба, беспощадные обитатели адских ущелий; мы не ошибемся, если назовем все это дышащее мрачной суровостью направление периодом «бури и натиска» христианства.