Мария Скобцова: Типы религиозной жизни

Но это еще не все. Мать Мария стремилась действительно достигнуть слуха людей, или хотя бы тех, кто был способен ее услышать. «Задача этой работы… найти друзей, более того – соратников и соработников».

И это не просто еще одна цель в ряду многих других, которые она перед собой ставила. Это – ее насущная нужда: «У меня потребность как-то перекликнуться с этими уединенными и затерянными единомышленниками, почувствовать просто, что они существуют» [13] См. ниже предисловие м. Марии к статье «Религиозные типы» (с. 14). .

Эти люди, как и она сама, не могли примириться с православием, основной функцией которого было бы лишь внешнее осуществление традиции. Ни «синодальный», ни «аскетический» или «эстетический» пути в православии не могут быть удовлетворительными, решительно настаивает она, какими бы важными они ни считались в свое время. Некоторые из них являются просто духовно опасными. В любом случае они не должны быть канонизованы, а тем более насильственно внедрены. Ибо «мы должны в свободе делать дело церковное». И, занимаясь этим делом, «мы должны четко отличать Православие от всех его украшений и одежд» [14] Мать Мария. Положение эмиграции. Нью-йоркский архив (неизданная рукопись). Об отношении матери Марии к свободе см. мою статью: На страже свободы: Мать Мария и Николай Бердяев // Христианос. Рига, 2000. № 9. С. 65–81. .

В то же время единственное, к чему должны стремиться люди, – это быть преданными Христу. И эта преданность должна проявляться в условиях абсолютной свободы. Кроме того, она должна быть жертвенной.

И даже если в этой преданности Христу в какой-то мере будет проявляться юродство – этого не следует опасаться. «Лучше кликушествовать и юродствовать, чем попивать чаек с просфоркой», – писала она в 1937 г. [15] Мочульский. С. 71. Все это, несомненно, выходит за пределы споров и столкновений одного того года. Здесь, скорее, ответ на призвание свыше: «Пусть мы призваны к духовной нищете, к юродству, к гонениям и поношениям – мы знаем, что это единственное призвание, данное самим гонимым, поносимым, нищающим и умаляющимся Христом». Так пишет она в этой статье [16] См. с. 66. Цитируется по тогда еще не изданной машинописи (авторский архив) в моей книге «Мать Мария (1891–1945)» (Париж, 1980. С. 79). .

Всего более она была готова свидетельствовать о Спасителе, не заботясь о своем личном или монашеском облике в глазах других. За это свидетельство она заплатила дорогой ценой своей жертвенной жизни. Увенчано же оно было ее мученической смертью.

Прот. Сергий Гаккель

Эта работа имеет целью не только подвести итоги мыслям, наблюдениям и фактам, но и выявить ответ на многие свойственные сомнения и недоумения. Пять лет монашества в эмигрантских условиях – это очень своеобразный опыт, трудно объяснимый людям со стороны. Вероятно, многое в этом эмигрантском монашеском пути облегчено по сравнению с тем, как он протекал в так называемых нормальных условиях, за монастырскими стенами. Но многое, наоборот, гораздо труднее и сложнее. Особенно, конечно, это невыработанность этого пути, неизбежность поисков, дилетантских попыток что-то найти и осуществить. Но самое главное заключается в том, что не только там монашеский путь изменен жизнью – вся церковная обстановка стала неузнаваемой, все отблески привычного церковного быта иные[. И] церковным людям приходится искать не только нового бытового оформления своей церковности, но и самого его смысла, основных задач, выдвинутых сейчас церковью. Нам не дано простое следование чужим традициям, мы не можем только повторять – и из этого вытекает острая необходимость наблюдать, решать, взвешивать, проверять. Монашество идет сейчас ощупью. И мне, наверное, как и всем другим, нужно было напрягать внимание, делать выводы, искать в большой внутренней напряженности своего, по воле жизни, такого необычного монашеского пути.