Мэри Бойс - Зороастрийцы. Верования и обычаи

В то время, когда Михрабан еще продолжал работать, около 1350 г., христианский путешественник, монах-доминиканец Йордан остановился в Гуджарате по дороге на Малабарское побережье и обратил внимание на парсов, о которых написал: «Есть в Индии еще один языческий народ, который поклоняется огню; они не хоронят своих мертвецов и не сжигают их, но бросают их посреди особых башен без крыш и оставляют их там совершенно неприкрытыми для птиц небесных. Они верят в две первоосновы, а именно в зло и добро, тьму и свет, предметы, о которых в настоящее время я рассуждать не намереваюсь» (Jordanus,1863, с. 21).

Вскоре после этого Делийский султанат начал распадаться и был окончательно уничтожен тюрком Тимуром (Тамерланом). Тимур, исповедовавший ислам, вторгся в Иран в 1381 г., захватив сначала Хорасан, а затем опустошил всю страну. О Систане, разоренном Тимуром в 1383 г., сообщалось: «Все, что имелось в этой стране, от глиняных черепков до царских жемчужин и от изящнейших изделий до гвоздей в дверях и стенах, – все было сметено вихрем разграбления» (Browne, 1920, с. 187). Среди пострадавших оказались и зороастрийцы, все еще проживавшие там, и походы Тимура, как утверждают предания, заставили многих из них бежать за море, в Гуджарат. Сам Гуджарат располагался, к счастью, слишком далеко на юге и непосредственно не пострадал, когда Тимур в 1398 г. направился в Индию. Он захватил Дели, опустошил страну и удалился, нагруженный добычей.

В 1401 г. мусульманский наместник Гуджарата Mузаффар-шах объявил свою независимость, и начался период междоусобной борьбы, пока он и его преемники не утвердились на престоле. Возможно, именно в этот период (точная дата неизвестна) парсы из Вариава, селения района Годавра, были убиты, согласно одному сообщению, местным индийским раджей за то, что отказались платить непомерные налоги. Богослужение памяти душ погибших – мужчин, женщин и детей – до сих пор торжественно совершается ежегодно.

В беспокойные годы начала правления Музаффаридов два хорошо известных парсийских писца, Рам Камдин и его сын Пешотан, умудрились продолжить свои мирные труды. Второй из них переписал знаменитый список Авесты в 1397 г. в Броаче, а в 1410 г. его отец скопировал рукопись, содержащую пазэндскую и санскритскую версии Арда-Вираз-Намаг. Через пять лет он переписал список различных пазэндских текстов, некоторые из них сопровождались санскритскими и старо-гуджаратскими переводами. Рам не владел большими познаниями в среднеперсидском, и его труды показывают неуклонное ухудшение понимания этого ставшего иностранным языка по мере перехода на местное наречие.

Сопротивление индийцев власти Музаффаридов продолжалось с перерывами до середины XV в., когда на престол взошел Султан-Махмуд-Бегада (1458—1511). В 1465 г. он послал войска для подавления некоторых наиболее упорных очагов сопротивления, и считается, что именно во время этой кампании селение Санджан было разорено и разрушено. Парсы участвовали в битве. Они героически сражались бок о бок со своими индийскими благодетелями, о чем рассказывается в «Сказе о Санджане» (Hodivala, 1920, с. 108—113). Многие из парсов погибли, но жрецам удалось спасти огонь Аташ-Бахрам и благополучно перенести его в пещеру на «горе по имени Бахрот», уединенно возвышавшейся в четырнадцати милях от Санджана. Здесь, под защитой джунглей и моря, жрецы хранили огонь в течение последующих двенадцати лет, а затем, когда страсти поутихли, перенесли его в Бансда, городок, расположенный в пятидесяти милях от побережья, но все же в пантхе Санджана, где маленькая община парсов почтительно и радостно приняла его. Там огонь оставался в течение двух лет, и зороастрийцы приходили к нему на поклонение «из всех областей, где жили люди этой чистой веры. Так же как раньше люди отправлялись… в прославленный Санджан, точно так же парсы приходили теперь в Бансда… с многочисленными приношениями» (Hodivala, 1920, с. 113).

Среди паломников был и один из известных в парсийской истории людей, богатый мирянин из Навсари, по имени Чанга-Аса. Автор «Сказа о Санджане» величает его древним иранским титулом дахйувад – «владыка страны», переводя так, очевидно, гуджаратское слово десаи (как если бы оно значило «землевладелец»). Автор называет его также давар – «судья», «магистрат» – и пишет, что «он не мог перенести того, чтобы вера оказалась преданной забвению… Он дал денег из своих богатств тем, у кого не было рубашки-судра и пояса-кусти». Чанга-Аса совершил паломничество в Бансда во время сезона дождей, когда туда было трудно пройти через джунгли. Вскоре после возвращения он созвал собрание анджомана Навсари и предложил пригласить жрецов Санджана перенести священный огонь в Навсари, на побережье. (Поддерживать сообщение по морю тогда было легче, чем по суше.) Жрецы Санджана согласились. Тогда служители пантха Бхагариа в Навсари приготовили «прекрасный дом» для огня, где благополучно его установили. Описанием этого события Бахман, приходящийся прапрапрапраправнуком одному из жрецов Санджана, хранившему священный огонь, и заканчивает «Сказ о Санджане».