Мирча Элиаде - История веры и религиозных идей. Том 1. От каменного века до элевсинских мистерий

О Прометее: E. Vandvick. The Prometheus of Hesiod and Aeschylus (Oslo, 1943); Louis Séchan. Le mythe de Prométhée (P., 1951); Karl Kerényi. Prometheus: Archetypal Image of Human Existence (N.Y., 1963).

§ 86

О греческих жертвоприношениях: R.K. Yerkes. Sacrifice in Greek и Roman Religions and Early Judaism (N.Y., 1952), sp. p. 88 sq. и прежде всего: Karl Meuli. Griechische Opferbräuche — Phyllobolia: Festschrift Peter von der Mühll (Basel, 1946), pp. 185–288; Walter Burkert. Homo Necans (Berlin, 1972), pp. 8-97 passim (p. 9, п. 2 — библиография).

Как пишет К. Мейли, "олимпийские жертвоприношения — это просто ритуальное кровопролитие (р. 223). Приносят сосуд, наполненный водой, и корзину ячменя. Участники моют руки и окропляют водой жертву. Потом они вынимают ячмень из корзины, делая вид, что собираются приготовить постную пищу, но на дне корзины лежит нож. Затем следуют некоторые ритуальные действия: момент тишины, молитва. Жрец, осуществляющий процедуру, срезает немного волос со лба жертвы и бросает их в огонь; когда он наносит удар, все присутствующие женщины рыдают. Кровь собирают в сосуд и проливают на алтарь. Затем бедренные кости сжигают с жиром и маленькими кусочками мяса. Внутренности жарят на алтаре и сразу поедают". Metili, р. 265 sq.; ср. Burkert. Homo Necans, p. 10.

Празднество Буфония (букв. "убийство быка"), проводившееся в Афинах, знакомит нас с архаической разновидностью кровавого жертвоприношения. Воспользовавшись невнимательностью своего хозяина, пахотный бык приближается к жертвеннику Зевса Полиейя и начинает поедать злаки и лепешки, предназначенные для бога города. Видя это святотатство, разгневанный жрец Зевса берет топор, хватает животное и убивает его. Ужаснувшись совершенным поступком, убийца быка поспешно спасается бегством, оставляя на месте орудие преступления. Вторая часть ритуала разыгрывается в двух эпизодах. В первом дело рассматривается в пританее, перед судом, разбирающем кровавые преступления; вина топора признается, и его выбрасывают с территории Аттики. Во втором эпизоде весь город ритуально питается мясом жертвы, в то время как набитое соломой чучело быка впрягают в плуг и устанавливаются на поле как символ пахоты. Marcel Détienne. Les Jardins d'Adonis (P., 1972), p. 106, англ. перев. Gardens of Adonis (N.Y., 1976); библиографию см.: р. 105; см. также: Burkert. Homo Necans, pp. 154–161, и статью: U. Pestalozza. Le origini della Buphonia ateniensi (1956). — Nuovi saggi di religione mediterranea (Florence, 1964): 203–223.

Комедия невиновности (Unschuldskomödie; Meuli, p. 224 sq.) обнаружена и в охотничьих обычаях народов Сибири, см. в частности: Eveline Lot-Falck. Les rites de chasse (P., 1953), p. 170. M. Детьен убедительно интерпретировал святотатственный характер кровавых жертвоприношений в понимании греков: "предлагать богам в жертву животное означает кровопролитие, настоящее убийство. Жертвоприношение животных в глазах горожан — это осквернение; но осквернение неизбежное и необходимое, ибо умерщвление быка важно для закладывания отношений города с божественными силами (Les Jardins d'Adonis, pp. 106–107).

Как и многие другие протоисторические народы, греки практиковали и человеческие жертвоприношения, по различным причинам. Замена человека животным (напр., Ифигения, Исаак) имеет свои параллели в жертвоприношениях людей, ритуально отождествяемых с животными. Атамас убивает своего сына Леарха, как оленя (Апполодор. Библиотека, 3. 4. 3); как сообщает Лукиан (De dea Syr, 58), в Бамбике, когда приносили в жертву детей, присутствующие кричали: "Это телята!"

Возможные связи между жертвоприношениями козлов и возникновением жанра трагедии рассмотрены в: W. Burkert. Greek Tragedy and Sacrificial Ritual. — Greek, Roman and Byzantine Studies, 7 (1966): 87-121.

Существуют некоторые различия между жертвоприношениями, предлагавшимися олимпийцам, и жертвоприношениями подземным божествам и героям; см. § 95.

О Прометее и Девкалионе: J. Rudhardt. Les mythes grecs relatifs à l'instauration du sacrifice: Les rôles corrélatifs de Prométhée et de son fils Deucalion. — Museum Helveticum, 27 (1970): 1-15.

О трилогии Эсхила «Прометей»: Louis Séchan. Le mythe de Prométhée, p. 4 sq.; H. Lloyd-Jones. The Justice of Zeus, p. 95 sq.

О греческом мифе о происхождении человека от ясеня: G. Bonfante. Microcosmo e macrocosmo nel mito indoeuropeo. — Die Sprache, 5 (1959): 1-19.

§ 87

О мойре и айса: W.C. Greene. Moira: Fate, Good, and Evil in Greek Thought (Cambridge, Mass., 1944); Ugo Bianchi. Dios Aisa: Destino, uomini e divinità nell'epos, nelle teogonie e nel culto dei Greci (Rome, 1953); B.C. Dietrich. Death, Fate, and the Gods (L., 1967).

О символизме прядения: Eliade. Traité, § 58; об эквивалентности «прядения» и «пут» по отношению к чьей-либо судьбе: Eliade. Images et symboles, ch. 3.

История идеи справедливости, дике, была недавно блестяще представлена в: Hugh Lloyd-Jones. The Justice of Zeus (Berkeley, 1971). Уже после Нильссона были выявлены параллели между структурами гомеровского пантеона и феодального Микенского царства. Справедливость, дике, сравнима с волей богов. Боги могут быть капризными и жестокими, но не могут опускаться до подлости. Единственное непростительное преступление по отношению к царю — это неверность или предательство. У Гомера дике обозначает и характерное поведение общественного класса, и право, которым обладают лица, принадлежащим к этому классу. Структура, история и кризис микенской власти адекватно рассмотрены в: J.P. Vernant. Les origines e la pensée grecque (P., 1962), pp. 13–39.