Мирча Элиаде - История веры и религиозных идей. Том 1. От каменного века до элевсинских мистерий

Мы не будем развивать тему важности этого мифа происхождения для религиозной жизни и культуры земледельца эпохи палеолита. Достаточно сказать, что все важные действия (совершение обрядов в связи с достижением половой зрелости, принесение в жертву животных и человеческие жертвоприношения, каннибализм, погребальные ритуалы и т. д.) представляют собой, собственно говоря, формы поминания изначального убийства. [78] Ср.: Eliade. Aspects du mythe, p. 132 sq. Существенно то, что земледелец связывает с убийством труд как нельзя более мирный, дающий ему средства к существованию; тогда как в обществах охотников ответственность за убийство возлагается на другого, на «чужака». Можно понять охотника: он боится мести убитого животного (точнее, его "души") или же оправдывается перед Владыкой диких зверей. Что же касается земледельцев, то миф об изначальном убийстве, конечно, оправдывает такие кровавые обычаи, как человеческое жертвоприношение и каннибализм, но выяснить его исходный религиозный контекст нелегко.

Есть еще один мифологический сюжет, объясняющий происхождение пищевых растений — как клубней, так и злаков — из экскрементов или пота божества или мифического предка. Когда люди узнают об источнике своей пищи, они убивают того, кому они обязаны ее появлением, но, следуя его совету, расчленяют его тело и погребают куски. Из трупа произрастают пищевые растения и другие элементы культуры (земледельческие орудия, червь-шелкопряд и др.). [79] См.: Atuhiko Yoshida. Les excrétions de la Déesse et l'origine de l'agriculture. Значение этих мифов очевидно: пищевые растения священны, поскольку возникли из тела божества (экскременты и пот тоже суть части боже-ственной субстанции). Питаясь ими, человек потребляет, в конечном счете, божественное бытие. Пищевое растение не «дано» в мир, подобно животному. Оно есть результат изначального драматического события, в данном случае — убийства. Позднее мы увидим, какие последствия имела эта теология пищи.

Немецкий этнолог А.Е. Йенсен считал, что миф о Хаинувеле специфичен для древнего клубневого земледелия. Что же касается мифов о происхождении злаковой культуры, то с ними на сцену выходит изначальная кража. Злаки существуют, но на небе, ревниво охраняемые богами. Культурный герой взбирается на небо, прихватывает несколько зерен и дарит их людям. Йенсен назвал эти два типа мифологий «Хаинувеле» и «Прометей» и связывал их, соответственно, с земледелием палеолита (вегекультурой) и земледелием как таковым (злаковой культурой). [80] Ср.: Ad. E. Jensen. Das religiöse Weltbild eines frühen Kultur, p. 35 sq.; idem. Mythes et cultes chez les peuples primitifs, p. 188 sq. Различие действительно существует. Однако в том, что касается двух типов мифов о происхождении, оно не столь отчетливо, как думал Йенсен, поскольку ряд мифов объясняет убийством изначального существа появление злаков. Добавим, что в земледельческих религиях происхождение злаков также имеет божественный характер: обретение людьми злаков иногда связывается с иерогамией между богом неба (или атмосферы) и Матерью-Землей или же с мифической драмой, эпизодами которой являются половая связь, смерть и воскресение.

Первым и, может быть, важнейшим следствием открытия земледелия является кризис ценностей палеолитического охотника: на смену отношениям религиозного порядка с животным миром пришло то, что можно назвать мистической солидарностью между человеком и растительностью. Если дотоле существо и сакральность жизни символизировались костью и кровью, то отныне они воплощаются в сперме и крови. Кроме того, на вершину иерархии взошли женщина и женская сакральность. Поскольку женщины играли решающую роль в одомашнивании растений, они стали собственниками возделываемых полей, что повысило их социальное положение и породило характерные институты, подобные, например, матрилокальности, когда муж обязан жить в доме своей жены.

Плодородие земли связано с плодовитостью женщины; соответственно, на женщин ложится ответственность за урожай, поскольку им ведома «тайна» творения. Речь идет о религиозной тайне, поскольку она касается происхождения жизни, питания и смерти. Почва уподобляется женщине. Позднее, когда будет изобретен плуг, земледельческий труд уподобится половому акту. [81] См. примеры в: Eliade. Traité, § 91 sq. Но в течение тысячелетий Мать-Земля производила потомство сама, партеногенезом. Память об этой «тайне» была жива еще в олимпийской мифологии (Гера зачинала в одиночку, родив Гефеста, Ареса) и различима во множестве мифов и народных поверий — о рождении людей из земли, о родах на земле, об укладывании новорожденного на землю и т. д. [82] Ср.: Traité, § 86 sq.; Mythes, rêves et mystères, p. 218 sq. Рожденный из земли, человек, умирая, возвращается к матери. "Ползи к земле, твоей матери", — восклицает ведийский поэт (PB X 18. 10).