Филип Шафф - История Христианской Церкви I. Апостольское христианство (1–100 г. по Р.Х.)

«Поппея Сабина, жена Отона, была прекраснейшей женщиной своего времени, чарующая красота сочеталась в ней с ловкостью законченной интриганки. Среди распутных женщин имперского Рима ей принадлежало первое место. Будучи замужем за Руфием Криспином, она позволила Отону соблазнить себя и развелась, чтобы выйти за него замуж. Войдя при помощи этого нового знакомства в круг приближенных Нерона, она нацелилась еще выше. Новый муж был ревнив и неусыпно за ней следил, но она сумела очаровать молодого императора, то заигрывая с ним, то опять отдаляясь. В конце концов император убрал своего друга с дороги, назначив его наместником в Лузитании. Поппея рассталась с Отоном без малейшего сожаления. Она воспользовалась его отсутствием и еще больше сблизилась с любовником, после чего, почти не таясь, поставила перед собой цель избавиться от супруга и занять место Октавии, добившись ее удаления или смерти» (Merivale, Hist, of the Romans, VI. 97). Нерон неумышленно убил Поппею, слишком сильно ударив ногой, когда она была беременна (65), после чего сочинил в ее честь хвалебную оду, которую прочел с ростры. Сенат повелел воздавать Поппее божественные почести. См. Тацит, «Анналы», XIII. 45–46; XVI. 6; Светоний, «Жизнь Нерона», 35.

«Vidi victorious leges dederunt» . Эту цитату из утраченного сочинения «О суевериях» приводит Августин («О граде Божием», VI. 11). Высказывание Сенеки получило необыкновенное подтверждение через несколько лет после его смерти, когда Вереника, дочь царя Агриппы, которая слушала рассказ Павла в Кесарии (Деян. 25:13,23), стала официальной любовницей сначала Веспасиана, а затем его сына Тита и правила во дворце Цезарей. Тит обещал жениться на ней, но из–за возмущения народа был вынужден удалить от себя прелюбодейку. «Dimisit invitus invitam» (Светоний, «Жизнь Тита», гл. 7; Тацит, «История», II. 81).

История римского гетто (от еврейского בלע, cevdo, «рубить», ср. Ис. 10:33; 14:12; 15:2; Иер. 48:25,27 и т.д.) — это интересная и печальная страница в анналах папства. Фанатичный папа Павел IV (1555 — 1559) распорядился обнести гетто стеной и полностью отрезать его от христианского мира, а в своей булле Cum nimis написал: «Совершенный абсурд, никуда не годится, что евреи, собственными преступлениями навлекшие на себя вечное рабство, пользуясь христианским великодушием, осмеливаются жить и обращаться среди христиан, не носят никаких отличительных знаков, а христианские служители даже покупают у них дома». Сикст V относился к евреям доброжелательно под тем предлогом, что они — «семья, из которой вышел Христос»; но его преемники, Климент VIII, Климент XI и Иннокентий XIII, запретили евреям торговать чем–либо, кроме старой одежды, тряпья и железных изделий. Григорий XIII (1572 — 1585), который радовался резне в Варфоломеевскую ночь, силой принуждал евреев еженедельно слушать проповедь, и каждую субботу полицейские агенты отправлялись в гетто, чтобы плетьми сгонять мужчин, женщин и детей в церковь, а во время службы били тех, кто невнимательно слушал! Этот обычай упразднил только Пий IX, который отменил все жестокие законы, направленные против евреев. Эти и прочие интересные сведения о гетто вы сможете найти в монографии Augustus J. С. Hare, Walks in Rome, 1873, 165 sqq., и в памфлете д–ра Филипа, миссионера–протестанта, трудящегося среди евреев (Dr. Philip, On the Ghetto, Rome, 1874).

Деян. 28:17–29.

Деян. 2:10: οί έπιδημούντες 'Ρωμαίοι, Ιουδαίοι τε και προσήλυτοι. Эти люди были «пришельцами» (ср. Деян. 17:21, οί έπιδημούντες ξένοι), а не «жителями» (κατοικούντες, Деян. 7:48; 9:22; Лк. 13:4). Среди евреев–эллинистов, споривших со Стефаном в Иерусалиме, были «либертинцы», то есть освобожденные римские евреи, потомки тех, кого Помпей привез в Рим в качестве пленников, Деян. 6:9.

Подлинность этого предания отрицают даже немецкие католические историки, но д–р Норткоут и д–р Браунлоу (указ. соч., I, 79) по–прежнему упорно верят в него и наивно утверждают, что Петр приходил в Рим в 42 г. в сопровождении Корнилия и итальянских верующих. По этому поводу см. §26.

Рим. 16:7: «Приветствуйте Андроника и Юнию, сродников моих и узников со мною… прежде меня еще уверовавших во Христа». Если Юний был мужчиной, то это краткая форма имени Юниан, так же как Лука — краткая форма имени Лукан. Однако Златоуст, Гроций, Райхе и другие считают, что речь идет о женщине по имени Юния, жене или сестре Андроника.

Светоний, «Жизнь Клавдия», гл. 25: «Judœos impulsore Chresto assidue tumultuantes Roma expulit». Римляне часто путали слова Christus («Помазанник») и Chrestus (гр. χρηστός, «полезный, добрый») и называли христиан χρηστιανοί, Chrestiani. Ср. французское слово chrétien. Иустин Мученик использует эту этимологическую ошибку, убеждая императора не преследовать христиан за их имя (Апология I, гл. 4): Χριστιανοί είναι κατηγορούμεθα. τό δέ χρηστόν μισεΐσθαι ού δίκαιον. Но он знал подлинное происхождение имени Христа (I, гл. 12): Ιησούς Χριστός, άφ' ού και τό Χριστιανοί έπονομάζεσθαι έσχήκαμεν. Тертуллиан пишет, что язычники почти всегда произносили имя Christus неправильно, как Chrestus («Апологетический трактат», гл. 3; «К язычникам», I. 3). Эту ошибку продолжали делать вплоть до IV века (Лактанций, Божественные наставления», IV. 7), она встречается даже в надписях на латыни. Ренан считает, что слово Christianus («христианин») имеет латинское происхождение (см. Herodiani, Мф. 22:16, Pompejani, Cœsareani), поскольку в греческом языке это слово звучало бы Χρίστειος (Les âpotres, p. 234). Лайтфут придерживается иного мнения и приводит в пример Σαρδιανός, Τραλλιανός (Philippians, p. 16); однако Ренан счел бы эти существительные латинизмами, такими же как Άσιανός (Деян. 20:4; Страбон и т.д.). Антиохия, где возникло это название (Деян. 11:26), задолго до того оказалась под культурным влиянием Рима и была известна своей любовью к прозвищам. Ренан полагает, что этот термин изобрели римские власти в качестве appellation de police. Два других новозаветных отрывка, в которых встречается это слово, Деян. 26:28 и 1 Пет. 4:16, предполагают презрительное и неприязненное отношение — именно так использовали это слово Светоний и Тацит. Но слово, которое язычники первоначально придумали как обидное прозвище, стало почетнейшим из имен. Ибо что может быть благороднее и лучше, чем звание истинного христианина, то есть последователя Христа. Любопытно, что имя «иезуит», которое вошло в обращение лишь в XVI веке, за преступления носившего его монашеского ордена стало позорным даже в католических странах; слово же «христианин» воплощает в себе все благородное, доброе и подобное Христу.