Уоллис Бадж - Царство мертвых - обряды и культы древних египтян

Кости умерших, обнаруженных в захоронениях, относящихся к другому типу, были полностью или частично отделены от плоти. При этом в первом случае кости оказывались беспорядочно разбросанными по могиле, а во втором кости конечностей сложены вместе, а остальные части скелета валялись в полном хаосе. Тела покойных в этих захоронениях ориентированы головой на север или на юг, причем она, как правило, отделена от тела. В некоторых случаях тела, вероятно, расчленялись в целях экономии места. Иногда умершие лежат на спине со скрещенными конечностями, причем сверху они покрыты слоем глины. Тела, обнаруженные в некоторых захоронениях, были сожжены.

Однако во всех погребениях, относящихся к доисторическому периоду, археологи обнаруживали различные сосуды и вазы с подношениями. Этот факт, несомненно, свидетельствует о том, что те, кто делал эти погребения, верили – их умершие друзья и родственники продолжат свою жизнь в неком ином месте, хотя о том, где оно находится, живые имели весьма туманные представления, и будут вести жизнь, не отличающуюся от земной. Благодаря находкам кремневых орудий труда, ножей, скребков и других подобных инструментов можно предположить, что в те времена люди верили: покойные будут охотиться и убивать пойманную дичь, а также сражаться с врагами. Судя по обнаруженным в погребениях предметам из аспидного сланца, которые М. де Морган идентифицировал как амулеты, уже тогда египтяне пытались защитить себя от сверхъестественных невидимых врагов при помощи талисманов.

Умерший, чтобы заново обрести способность охотиться и сражаться в загробном мире, должен прежде вернуться к жизни. Для этого он обязан вернуть себе старое тело или получить взамен него новое, причем в первом случае тело должно быть возрождено. Однако, несмотря на то что доисторические египтяне могли представить себе еще одну жизнь в новом теле, они считали, будто вторичная смерть невозможна. Итак, именно таким образом и возникла великая идея о возможности воскресения и бессмертия.

У нас имеются все основания для того, чтобы считать, что доисторические египтяне собирались есть, пить и наслаждаться различными удовольствиями там, где, по их мнению, находились небеса. К тому же у нас нет ни малейших сомнений, что тела, в которых, по их мнению, они станут жить там, будут похожи на имевшиеся у них на земле. Тогда их представления о сверхъестественном и загробном существовании ничем не отличались от воззрений людей, относившихся к сходной расе и находившихся на том же уровне развития. Но как бы то ни было, они сильно отличались от египтян, живших, допустим, во времена первого египетского царя Менеса, чье правление из соображений удобства было отнесено к 4400 г. до н. э.

Период между тем временем, когда первобытные египтяне хоронили своих сородичей, придерживаясь описанных выше правил, и эпохой царствования Менеса должен быть очень значительным. Будет справедливо, если мы оценим его в несколько тысячелетий. Однако каким долгим он ни оказался бы, время не смогло стереть память и даже изменить древнейшие воззрения и представления, передававшиеся из поколения в поколение и сохранившиеся в неизменном виде вплоть до позднего периода египетской истории. В текстах, составленных гелиопольскими жрецами, встречаются ссылки на общественные установления и верования, которых могли придерживаться только в эпоху первобытности. В поздних письменных источниках, там, где приводились цитаты из более ранних работ, спорные или нежелательные отрывки часто пропускались или переписывались. С полной уверенностью можно говорить о том, что образованные члены гелиопольской жреческой коллегии не могли претендовать на те же излишества, что и умерший царь, для которого они готовили погребальные тексты. При этом отзвуки невыразимой неприязни, испытываемой первобытными египтянами к поверженному врагу, сохранились в текстах только благодаря любви их образованных потомков к письменному слову.

В дополнение к сказанному выше следует отметить, что религиозные представления людей, похороненных без нанесения их телам увечий, отделения плоти от костей или сожжения, вероятно, отличались от взглядов тех, кто придерживался подобных обычаев. В первом случае покойных хоронили в позе зародыша. Вероятно, мы не ошибемся, предположив, что в этой традиции прослеживается аналогия нового рождения умершего в загробном мире с появлением на свет ребенка. Судя по наличию в подобных захоронениях амулетов, те, кто погребал этих людей, верили: возродиться должны именно эти, земные тела их умерших сородичей.