Х. Саггс - Вавилон и Ассирия. Быт, религия, культура

Шумерский документ дает нам некоторое представление о персонале школы. Во главе ее стоял начальник, чей титул на шумерском языке означал буквально «знаток» или «отец дома табличек». В помощниках у него был, очевидно, классный руководитель, а также специалисты-предметники, такие, как учитель шумерского языка и учитель математики. Видимо, также существовала система, которую можно было бы назвать системой учеников-учителей или старших учеников, которых называли «Большими Братьями». Они отвечали за вколачивание некоторого количества ума и шумерского языка в головы своих младших собратьев. Но к тому времени, когда ученик доучивался до средней школы, он уже начинал постигать азы ремесла писца и не стоял больше с таким благоговейным страхом перед своим «Большим Братом», а начинал демонстрировать свою собственную волю. Один из текстов забавно показывает, как неподчинение подобного рода могло вызвать такой переполох, что, в конце концов, понадобилась тяжелая рука начальника школы.

Интересной деталью школьной жизни, которую недавно открыл профессор Крамер, является ежемесячное количество времени, которое для учеников было не учебным. В табличке, найденной в городе Уре, ученик пишет: «Подсчет времени, которое я ежемесячно провожу в «доме табличек», таков: у меня три свободных дня в месяц, праздники составляют три дня в месяц. Двадцать четыре дня каждого месяца я живу в «доме табличек». Это долгие дни».

Школьная программа была длинной и жесткой. Она начиналась, как мы уже видели, в «ранней юности» (в восемь или девять лет?) и продолжалась до зрелости. Первым делом ученику нужно было стать знатоком шумерского языка. Это включало в себя переписывание и запоминание длинных списков имен, специальных терминов, юридических оборотов и так далее, количество которых за 3-е тысячелетие до н. э. выросло. Также имелись тексты, посвященные грамматике шумерского языка, и другие тексты, служившие словарями, – в них давались шумерские слова с их эквивалентами на аккадском языке. Изучение этих текстов также сводилось к переписыванию и запоминанию. Математика составляла важную часть школьной программы, так как писцу нужно было знать, как провести осмотр поля, или вести бухгалтерию, или подсчитать количество кирпичей, необходимых для храма, или запасов для армии.

Существует фрагмент одного текста, который некоторые считают экзаменационной записью какого-то ученика, хотя, к сожалению, состояние его таково, что заставляет сомневаться в его точном смысле. Если же считать его таковым, то, видимо, студента сначала попросили написать упражнение, а затем написать свое имя специальным устаревшим шрифтом, который применялся для надписей, высеченных на камне. Когда это было успешно выполнено, студенту сказали: «Ты писец» – и предостерегли от зазнайства. Очень возможно, что именно такой экзамен нужно было сдать ученику, прежде чем ему дозволялось приступить к более продвинутой работе. Ученик, достигший соответствующих успехов в основах своего ремесла и считающийся теперь младшим писцом, мог продолжать учебу, изучая литературные произведения на шумерском языке, и даже мог попытаться написать новые сочинения.

Разумеется, не все писцы получали одинаковую степень грамотности. Некоторые могли только писать контракты или письма, которые обычно составлялись в основном при помощи силлабограмм, и это было сравнительно легко для вавилонянина или ассирийца, научившегося писать клинописью. На другом конце шкалы мастерства писцов находились те, кто мог иметь дело со сложными религиозными текстами; некоторые из таких людей писали тексты, которые из-за чрезмерного использования либо редких идеограмм, либо сложного стиля, либо редких слов до сих пор еще не расшифрованы полностью современными знатоками.

Получив квалификацию, писцы (как класс) имели широкий спектр возможных профессий, которые их дожидались, хотя в жизни выбор, открывающийся перед любым отдельным писцом, был очень ограничен и, вероятно, определялся главным образом связями его семьи. Действительно, считалось, что по решению бога Энлиля каждый человек в выборе профессии должен следовать дорогой своего отца. Вероятно, жрецы всех уровней получали первоначальное образование писца, но при этом отбор для жреческого сана был более жесткий, чем для получения образования писца, и не каждый жреческий сан был доступен для любого писца. Прорицатели, например, должны были иметь хорошее происхождение и хорошие физические данные, как и любой человек, занимавший любую должность в храме, – даже в 1-м тысячелетии до н. э. Сломанные зубы, косоглазие, хромота или какой-нибудь другой физический недостаток исключал для человека возможность занимать такие должности.