Мартирос Ананикян - Мифы Армении

В отличие от Ахурамазды Зороастра (Заратуштры), Арамазд был верховным богом, но ему не была присуща исключительность. Рядом с ним находились другие боги, пришедшие отовсюду, для которых он был отцом. Анаит, Нанэ и Михр в определенном смысле считались его детьми. Хотя некоторые священники греческой церкви в IV веке рассматривали армянское язычество как значительный шаг в приближении к христианскому монотеизму, надо признать, что оно скорее было отражением прославленного зороастризма, а верховенство Арамазда никогда не восходило в Армении к монотеизму, при котором положение других богов и богинь могло быть принижено превращением в простых ангелов (Амеши и Азаты). Арамазд изображен Ага-фангелом творцом небес и земли, также как и Ксерксом, который говорит в одной из своих надписей: «Аурамазда – великий бог, величайший среди богов, создатель этого неба и этой земли». Армянского Арамазда называли «великим», и он, должно быть, обладал величайшей мудростью (арм. imastun, родственное слову mazdao), но чаще всего он характеризовался как ari, «мужественный», «храбрый», что заставляет вспомнить слово «агуа» (арии, индоиранские народы).

Очевидно, он был милосерден и миролюбив, как и почитавшие его люди, для которых мудрость обычно несет в себе идею добродетели. Насколько нам известно, он никогда не изображался воинственным богом, не находился в противоречии с источниками зла, как это отмечается у авестийского Ахурамазды. Однако он, без сомнения, отстаивал справедливость и боролся за нее (арм. ardar, «справедливый», иран. arda, санскр. rita).

Более того, Арамазд дарил процветание, особенно «изобилие и тучность» земле. В этом – проявление его древнего характера небесного бога. Его излюбленный эпитет – Amenaber, «приносящий добро». Он делал поля плодородными, а сады и виноградники давали богатый урожай, несомненно, благодаря посылаемому им дождю. Мысль о богине земли отодвинулась на второй план в умах армянского народа. Но абсолютно вероятно, в этой связи что-то подобное фракийской или фригийской вере в Диониса в их воображении соединялось с Арамаздом, и кроме его интереса к плодородию земли его имя иногда использовали для перевода имени греческого Диониса. Все-таки даже персидский Ахурамазда имел отношение к урожаю, и, по словам профессора Джексона, он был «великодушным» богом.

Его добродетельная сущность – источник плодородия, изобилия и причина главенства Арамазда на новогодних празднованиях Навасард. Согласно более позднему календарю XIX века, они наступали в конце лета и, начинаясь 11 августа по юлианскому календарю, продолжались шесть дней. Хотя изначально армянский Навасард, подобно его персидскому аналогу, праздновался ранней весной. Несмотря на факт, что Аль-Бируни [7], в соответствии с более поздней, персидской (семитской?) точкой зрения, считает, что эти празднества устраивались в честь Сотворения мира, можно с уверенностью сказать, что и в Армении, и в Персии это были торжества, связанные с земледелием и с поминовением усопших (см. также главу о Шаапете – гл. 8) и имевшие своей целью добиться дождя и прибавления урожая. На деле Аль-Бируни сообщает нам о том, что в Навасард персы высеивали «на блюде семь полос из семи разных сортов пшеницы и от того, как они росли, делали выводы относительно урожая зерновых в этом году». Они также обливали себя и других водой; обычай, который до сих пор распространен среди армян в пору весеннего сева и праздника Преображения в июне. Изначально это было благое магическое действо призывания дождя. Связь Навасарда с фраварти (арм. Hrotik, Гротиц) – месяцем, посвященным в Персии и, возможно, в Армении душам предков, очень значима, потому что в древней арийской религии эти души особенно заинтересованы в плодородности земли.

В более поздний (христианский) Навасард, в августе, второй урожай пшеницы уже находился на току или был надежно спрятан в амбарах, деревья гнулись под тяжестью сладких и сочных фруктов, и сбор винограда был в самом разгаре. Во многих местностях Навасард принимал характер fete champetre, сельского праздника, который отмечали рядом со святилищами. Деревенские жители стекались туда со своими пожертвованиями и дарами, с дикой музыкой и простыми танцами. Но Навасард также праздновали в маленьких и больших городах, где находились более знаменитые храмы Арамазда, привлекавшие огромное количество паломников. Мовсес [8]особо упоминает этот праздник в связи с Багаваном, городом богов. Григорий Маги-строс (XI в.) говорит, что царь Арташес (190 г. до н. э.) на своем смертном одре, страстно желая увидеть дым, устремляющийся вверх из труб и плывущий над деревнями и городами в новогоднее утро, вздохнул: