Уильям Куликан - Персы и мидяне. Подданные империи Ахеменидов

Звериный стиль – это общая проблема, стоящая перед всяким обсуждением ахеменидской металлургии. В отличие от скульптуры малые искусства металлообработки, по-видимому, не изменялись в течение долгого периода, чтобы в конце концов раствориться в стилях античного мира. Почти все изделия невозможно датировать. Однако поскольку теперь у нас появились ценные работы из Зивие, принадлежащие доахеменидской эпохе, и замечательно сохранившиеся экземпляры из Хамадана, мы в состоянии увидеть значительную эволюцию и непрерывность стиля и можем оценить тесные связи между малыми искусствами Ассирии и ахеменидской Персии более точно, чем это сделали в 1938 г. авторы «Исследования персидского искусства» под редакцией Попа. Теперь не кажется неразумным предположение, что большее приближение стиля изделия к Зивие означает принадлежность к более ранней эпохе, а находки из Хамадана, поскольку они происходят из старой столицы Мидии, отражают архаическое мидийское искусство, предшествовавшее ахеменидскому искусству. На другом конце шкалы времени ахеменидский звериный стиль поглощается ионийскими и крымско-греческими орнаментами IV в. до н. э., а еще позднее, в III в., эволюционирует к скифо-сарматским стилям Южной России. Таким образом, появляется полезная полярность, имеющая некоторую вероятную, но неопределенную хронологическую ценность.

Теперь можно видеть, что стилизованные узоры шерсти, формально обрисованные мускулы и изогнутые шеи изображенных животных в камне и металле взяты от быков и львов с поджатыми конечностями, на спинах которых стояли урартские боги, как на четырех бронзовых статуях, бывших когда-то, как продемонстрировал Барнетт, частью огромного трона из Топрак-Кале на Ване. Бронзовый лев из Анзавура на Ване является прямым прообразом, даже по своим пропорциям, львов-рит из музея Тегерана и Метрополитен-музея (см. ниже). То же складчатое ухо, сморщенный нос и воротник шерсти вокруг морды. Даже стилизованные в форме «колокольчиков» очертания вытянутых передних лап. Очевидна взаимосвязь грифона с ритона из Галереи Бейелера с грифонами Урарту и Зивие, и, вообще говоря, Ахемениды, отдавая предпочтение животным с поджатыми ногами и чудовищам составной формы, кажется, следовали не ассирийским, а в большей степени урартским вкусам (рис. 32). Чудовища грифоны и рогатые львы были характерны для Урарту, и хотя урартские животные обычно не имеют крыльев, крылатые львы представлены на нескольких гравированных бронзовых пластинах из Алтын-Тепе с озера Ван. Мы пока не можем проследить подробно передачу этого звериного стиля через мидийское искусство, но распространение урартского влияния на маннейскую и мидийскую территории очень заметно в кладе Зивие. Совершенно ясно, что именно мидянам, следовавшим луристанской идее, ахеменидское искусство обязано характерным соединением спинами происходивших из Урарту зверей, поскольку этот мотив можно проследить вплоть до ранних печатей в Сузах. На самом деле, однако, двойные протоми животных в малых искусствах распространены вовсе не так широко.

Три чаши для питья с двойными ручками в анималистической форме и с фризами с животными, таким образом, по-видимому, принадлежат к самым первым образцам ахеменидской торевтики. Это, вероятно, мидийская посуда, и, поскольку мы имеем дело с единственными сохранившимися экземплярами сокровищ, прославивших Экбатану еще до строительства Пасаргад и Персеполя, нам следует рассмотреть их детально. Вероятно, самая ранняя из них – двуручная золотая чаша из коллекции Кеворкяна, которая, как сообщают, происходит из Луристана. Ручки выполнены в форме тонких львов, чьи тела украшает инкрустация из драгоценных камней. На корпусе сосуда имеется вставка из двух пар львов, расположенных боком, но каждая пара имеет общую, повернутую фронтально голову в высоком рельефе. Хотя эта идея полностью нехудожественна, нет никакого сомнения, что все изделие в целом происходит от искусства Зивие и кубков Амлаша, поскольку тема львов-близнецов с общей головой встречается в Зивие, на пластинах для одежды из Хамадана и на некоторых луристанских бронзах. Узор из рельефных полос на крестце каждого льва похож на рельефно изображенные ребра двуглавых горных козлов, образующих ручки уникальной двуручной чаши из Художественного музея Цинциннати. Она также имеет фриз, но с крылатыми львами, так как они ближе ко львам из Зивие, чем к представленным на чаше Кеворкяна. Изображение львов и бордюра из вееров-пальметт на чаше из Цинциннати очень близко к узорам на пластинах из Зивие и золотой мидийской пластинке из Британского музея. В отличие от чаши Кеворкяна, покрытой простыми горизонтальными рубцами, чаша из Цинциннати имеет неестественный орнамент из яиц и языков, более резко выраженный, чем на любом предмете с орнаментом из Египта, но похожий на поздние золотые чаши для питья из Хамадана. Ручки в виде двуглавых козлов уникальны.