Марджори Роулинг - Европа в Средние века. Быт, религия, культура

«Брат Дидье, доминиканский монах, в письменном виде изложил историю святой Магдалены, а художник Жак сделал набросок на эту тему на бумаге. После этого швея Руансет со своей помощницей собрала полотнища, на которые были перенесены образы, нарисованные художниками Жаком и Симоном».

За стаканом вина брат Дидье обсудил с художниками детали выполнения заказа. Все эскизы были переданы ткачам только после одобрения их представителями церкви.

Это не означает, что художественное воплощение одних и тех же сцен было одинаковым во всех деталях. Скульптуры, изображающие воскрешение из мертвых, не всегда идентичны. На соборе Нотр-Дам фигуры воскресших полностью одеты, на Северном портале собора в Базеле воскресшие поспешно одеваются, а на соборе в Бурже спасенные появляются перед Господом в полной боевой амуниции – проклятые же изображены обнаженными. Как теологи расходились во мнениях по некоторым вопросам, так и художники следовали инструкциям, полученным от церкви, по заказу которой они работали.

С течением времени легенды о святых также менялись в некоторых деталях и становились все более красочными. Примером тому может служить жизнеописание святого Николая Мирликийского. Его считали покровителем детей, хотя его главной заслугой было то, что он обратил в христианство и крестил сотни язычников Малой Азии. В древности его изображали стоящим у крестильной купели, в которой находились трое обнаженных язычников. С течением времени купель превратилась в чан для квашения, и родилась легенда, согласно которой в этот чан опустили тела троих убитых ребятишек. Это сделал хозяин гостиницы, в которой остановился на ночь святой Николай. Обнаружив расчлененные тела детей, святой благословил их и вернул к жизни. Эта странным образом трансформированная легенда изображена на мозаике XVI века собора Бове.

Отдельные художники также бросали вызов консерватизму церкви и вносили в традиционные образы свои изменения. Однако дело Тидемана, германского резчика, показывает, насколько серьезно церковные власти относились к вопросу церковной дисциплины. В 1306 году Тидеман сделал для лондонской церкви распятие, которое «было вырезано неправильно – в полном противоречии с церковными канонами… и к этому распятию потянулись толпы, как к настоящему, что было совсем не так, и в этом мы видим огромную опасность для душ». Епископ приказал Тидеману вернуть вознаграждение в 23 фунта, которое настоятель церкви дал ему. Он также должен был тайно и без всякой огласки, то есть до зари или после захода солнца, унести распятие в какую-то другую епархию. Помимо этого, он должен принести клятву, что впредь не будет «делать для продажи» или просто предлагать в качестве подарка такие «деформированные распятия нашим епархиям в Лондоне».

Возможно, более раннее дело, возбужденное против испанского ремесленника в конце XIII века, может пролить свет и на вышеупомянутое дело о «деформированном» распятии: епископ Туи обвинил художников в том, что «они рисуют или вырезают искаженные фигуры святых, чтобы при взгляде на них вера христианского населения превратилась в отвращение. Презирая христианский крест и ненавидя его, они вырезают фигуры нашего Господа, где одна нога положена на другую, так что обе пронзены одним гвоздем. Это явно нацелено на уничтожение веры в Истинное Распятие и традиций Святых Отцов».

Рис. 55. Распятие XI века

Рис. 56. Распятие XIV века

На ранних распятиях фигура Христа была задрапирована и каждая нога была пронзена гвоздем. Только в XIII веке развилась традиция не драпировать фигуру Христа и изображать его со скрещенными щиколотками, так что вместо двух гвоздей мог бы быть использован только один. Однако традиция была столь значимой вещью, что художников, пытавшихся внести в нее изменения или хотя бы элемент новизны, сначала подвергали наказанию подобно Тидеману. Тем не менее с течением веков традиция все-таки менялась. Хорошим примером тому служит изображение рождества Христова. В манускриптах X–XII веков Святого Младенца традиционно изображают не на руках у Девы Марии и даже не в колыбели, а лежащим на алтаре. Над ним горит алтарная лампада, повешенная между двух занавесей. И происходит все не в хлеву, а в церкви. Мария лежит внизу, отвернувшись, как будто размышляя о судьбе своего сына, а Иосиф стоит, разделяя ее скорбь. Этот символизм содержит в себе мысль, что с момента рождения Христос был жертвенной фигурой. Чтобы сделать этот символизм более ясным, иногда над фигурой Младенца на алтаре изображают фигуру Христа на кресте. Культ Девы, который развился в конце XII–XIII веке, постепенно оказал свое влияние на этот традиционный подход к изображению таинства рождения. Только в этот период Марию стали изображать с Младенцем на руках или глядящей на Него с бесконечной любовью.