Томас Кейтли - Тамплиеры и другие тайные общества Средневековья

Сказав это, фидави исчез. Имам взял деньги и одежду. И действительно, в течение нескольких лет ему регулярно выплачивалось пособие. Изменения в его речах сразу стали ощутимыми, – так, если раньше, говоря о каком-либо спорном вопросе, он имел обыкновение упоминать исмаилитов, выражаясь буквально так: «Что бы исмаилиты, прокляни и покарай их, Господи, ни говорили…», то теперь он ограничивался лишь фразой: «Независимо от того, что говорят исмаилиты…» Когда один из учеников спросил его о причинах подобной перемены, он ответил:

– Мы не можем бранить исмаилитов, у них имеются очень острые и убедительные аргументы.

Эта притча рассказывается различными персидскими историками и наглядно демонстрирует, как и случай с султаном Санжаром, приведенный выше, что исмаилиты не были столь безжалостными и кровожадными, чтобы не предпочесть путем мягких мер сделать врага безопасным для себя, а не лишать его жизни.

Историки не зафиксировали других событий, связанных с восточным подразделением исмаилитского общества в длительный период правления Мухаммеда II. Поэтому теперь стоит обратить взор на Сирию, где блистательные имена, мелькающие в истории Востока и с которыми у правителя Массьята складывались враждебные или дружеские отношения, привлекают внимание к себе. Имена Нур-эд-Дин (Светоч Религии) и Салах-эд-Дин (Чистота Религии) , или Норадин и Саладин – у западных писателей, а также английский король Львиное Сердце сразу же пробудят интерес читателя.

Прославленный Имуд-эд-Дин (Столп Религии) Зенги, который нанес первый удар христианскому владычеству на Востоке, захватив Эдессу, вскоре погиб от руки раба. Его власть и титул атабека перешли к его сыну Нур-эд-Дину, который продолжил войну против христиан столь же активно, как и его отец, но с большей мягкостью и учтивостью, которые придавали блеск рвению и мужеству. Нур-эд-Дин представлял собой одного из наиболее совершенных персонажей, появлявшихся на Востоке. Он был щедр и справедлив, строг в соблюдении всех норм ислама. Он не был окружен роскошью и великолепием, не носил ни шелка, ни золота. Одной пятой от всех захваченных трофеев, что составляло его долю как владыки, он покрывал все свои расходы. Истинный мусульманин, он все больше и больше вовлекался в битвы священной войны – либо в великие, в которых шло противостояние со всем миром и его соблазнами путем поста и молитв, через обучение и ежедневное проявление добродетелей, которые требовались от него как от государственного мужа; либо в малые, которые велись силою оружия против врагов ислама. От этого соединения набожности и мужества он получил звания гази (победитель) и шахид (мученик) . Притом что он не погиб, защищая веру, считалось, что он достоин всех наград, причитающихся настоящим мученикам. Несмотря на то что он был одним из наиболее опасных врагов, с которыми христиане когда-либо сталкивались, их историки отдают должное выдающемуся Нур-эд-Дину, а высокообразованный архиепископ Тире Уильям писал о нем: «Он был мудрым, умеренным человеком, который почитал Бога, в соответствии с верой его народа, удачливым и преумножающим наследие своего отца».

Владение Мосулом и Алеппо сделало Нур-эд-Дина хозяином Северной Сирии. Южная часть этой страны находилась под властью дамасского принца. Атабек дважды безрезультатно осаждал Дамаск. В конце концов жители, опасаясь крестоносцев, сами предложили ему овладеть городом, и беспомощный правитель был вынужден покинуть его, получив Эмессу в обмен на «Королеву Сирии». Власть Нур-эд-Дина простиралась теперь от Евфрата до Святой земли, и его мысли были направлены на достижение главной цели – изгнание франков с Востока, тогда ему представилась бы возможность вернуть Египет под духовное покровительство династии Аббасидов.

Разложение – неотъемлемая составляющая безграничной власти. Фатимидские предводители правоверных превратились всего лишь в кукол в руках своих министров, а за пост визиря, как это часто случалось с троном, стали сражаться с оружием в руках. В это время в Египте разгорелась гражданская война между Шавером и Даргамом, соперниками за визириат. Первый лично явился в Дамаск и предложил атабеку Нур-эд-Дину треть от доходов Египта, если тот поможет ему одолеть соперника. Без колебаний Нур-эд-Дин приказал Асад-эд-Дину (Лев Религии) Ширкуху (Горный лев ) [45], курдскому правителю, который командовал его войсками при Эмессе, собрать войско и отправиться в поход на Египет. Ширкух подчинился с трудом, против своей воли и исключительно по настоятельному приказу Нур-эд-Дина, то же самое сделал и его племянник, тогда еще малоизвестный, но столь же заслуженно знаменитый впоследствии Саладин. Он оставил пиры и развлечения Дамаска и других сирийских городов, чтобы сопровождать своего дядю в трудностях и опасностях войны. На первых порах Даргам одерживал верх, но в скором времени был убит своим рабом, и Шавер заполучил власть, к которой стремился. Новый визирь попытался избавиться от своих союзников, что не входило в планы Нур-эд-Дина, и Ширкух со своими войсками занял позиции в северо-восточной части королевства, где он овладел приграничным городом Белбейс в самой восточной части Нила под предлогом получения обещанной Нур-эд-Дину одной трети доходов. Шавер, стремясь выпроводить столь опасных гостей, заключил тайное соглашение с Амальриком, иерусалимским королем, и обещал заплатить тому 60 тысяч дукатов за помощь в этом. Ширкух, получив подкрепление, двинулся в Верхний Египет, а Саладин принял под свое командование Александрию, которую он отважно защищал в течение трех месяцев против объединенных сил христиан и египтян. После нескольких сражений был заключен мир на условиях получения Нур-эд-Дином 50 тысяч дукатов и вдвое большей суммы в ежегодную уплату королю Иерусалима.