Рудольф Штайнер - Основные пункты социального вопроса в жизненных необходимостях настоящего и будущего

Человек, принужденный в силу социальных условий вести образ жизни, характерный для современного пролетария, не может питать подобных надежд по отношению к духовной жизни современного общества. Этим и определяется основная настроенность его души. Он испытывает потребность в такой духовной жизни, из которой исходила бы сила, сообщающая его душе чувство человеческого достоинства. Ибо с тех пор, как в ходе экономического развития пролетарий оказался рабом капиталистического способа производства, именно такая духовная жизнь становится глубочайшей потребностью его души. Но та духовная жизнь, которую господствующие классы передают ему в виде идеологии, лишь опустошает душу человека, В требованиях и устремлениях современного пролетариата живет тоска по совершенно иному пониманию духовной жизни. Существующий общественный строй не может ему этого дать. Отсюда и родится подлинная движущая, направляющая сила современного социального движения. Но этого не понимают ни в пролетарских, ни в непролетарских классах общества. Ибо непролетарские классы не страдают от того идеологического отпечатка, которым — под их же влиянием — отмечена вся духовная жизнь современного общества. Пролетарий от этого страдает. Но идеологическая форма, присущая духовной жизни, унаследованной им от ведущих классов, лишила его возможности поверить в реальную движущую силу какого бы то ни было духовного достояния вообще. От правильного понимания сложившегося таким образом положения зависит и правильное определение пути, ведущего к устранению социальных потрясений современности. Общественный строй, возникший в ходе развития экономической системы капитализма, закрывает доступ к этому пути. Должна быть найдена сила, способная его открыть.

На этом пути необходимо прежде всего пересмотреть ряд общепринятых представлений, чтобы подойти к правильному пониманию всей значимости того факта, что общественный строй, в котором духовная жизнь приняла характер идеологии, лишается тем самым одной из тех сил, от совокупного действия которых зависит жизнеспособность социального организма. Болезнь нашей эпохи — практическое бессилие духовной жизни. И болезнь эта усугубляется нежеланием признать ее существование. Признав же ее, мы получим основу для развития идей, ведущих к правильному пониманию социального движения нашей эпохи.

В настоящее время пролетарий ошибочно полагает, что определяющей силой его души является его классовое сознание. В действительности же он, со времени своего порабощения капиталистической экономикой, жаждет духовной жизни, но такой, которая отвечала бы запросам человеческой души и давала бы ему сознание своего человеческого достоинства. Но из духовной жизни, воспринятой в виде идеологии, пролетарий ничего не может почерпнуть для своего человеческого самосознания. Такого самосознания он жаждет, но, не находя его, подменяет классовым сознанием, порождением экономических условий жизни.

Его взор как бы под действием мощных сил внушения обращен только на экономические условия жизни. И он уже не верит, что где-либо из других областей жизни — в чем-то духовном или душевном — может родиться импульс необходимых социальных преобразований. Он верит только, что пути развития внедуховных и внедушевных, чисто экономических отношений должны привести к такому общественному устройству, в котором он получит, наконец, условия жизни, соответствующие его представлению о человеческом достоинстве. Таким образом, он с необходимостью приходит к мысли, что его спасение заключается только в преобразовании экономической жизни общества. Волей-неволей он усваивает убеждение, что в результате одного только преобразования экономической жизни должны исчезнуть все бедствия, проистекающие от частного предпринимательства, от эгоизма отдельных предпринимателей, лишающих других предпринимателей возможности пойти навстречу рабочим в удовлетворении их справедливых притязаний на достойное человека существование. Так современный пролетарий приведен к убеждению, что единственный путь спасения заключается в том, чтобы систему частной собственности на средства производства заменить общественной организацией производства, или даже установить полную общественную собственность на средства производства. Это убеждение возникло потому, что люди до некоторой степени отвернулись от всего душевного и духовного в общественной жизни и устремили свой взор только на происходящий в ней чисто экономический процесс.