Рудольф Штайнер - Умирание земли и жизнь мира

Та древняя эпоха была в смысле описания и понимания природы пронизана тем, что идет из всего человека. Теперь это — головное знание. Вследствие этого оно с одной стороны абстрактно, сухо и не наполняет человека в течение всей его жизни, а с другой — оно все же очень духовно. Мы стоим перед двойственностью, что мы, собственно, создаем в наше время самое духовное: эти абстрактные понятия самое духовное, что можно себе представить. Но они не способны охватить дух. Очень легко усмотреть, к какому раздвоению приходит человек с теми духовными понятиями, которые он себе выработал. Именно в этих духовных понятиях стал он странным образом материалистом. Но если бы понятия были верными, на них никогда бы не возник материализм. Уже самое существование абстрактных понятий есть первое опровержение материализма. В этой двойственности живем мы. Мы невероятно одухотворялись в течение последних четырех столетий и в этом духовном, которые мы владеем только абстрактно, мы снова должны найти живое духовное. Мы поднялись до обладания только предметными понятиями, но мы снова должны придти к имагинации, инспирации, интуиции. Мы отошли от того, что нам было передано в ранней, древней наследственной мудрости в имагинациях, инспирациях и интуици-ях. Мы должны это снова приобрести после того, как мы так отдалились от полного жизни знания всего человека. Это может наполнить человека серьезностью по отношению к духовной науке. И если эти две лекции, которые я вам прочел, являлись скорее вступительными, то моим намерением было показать, как из самого внешнего рассмотрения человека может исходить импульс к работе над тем, что духовно лежит в основе мира. Следуя этим импульсами и идеям, человечество придет к тому, что ему в наше время так не достает: к внутренней правдивости. Невозможно подлинно плодотворно, стремиться к духу, если не стремиться к нему с внутренней правдивостью и мы никогда не ошибемся, если жизненным опытом постигнем познание, что действительная гармония между знанием головы и знанием сердца возможна только в том случае, если мы действительно правдиво поставим себя в жизни. Ибо современные люди именно потому не хотят перевести знания головы в знание сердца, что знание сердца не только требует более продолжительного времени, но и потому, что оно реагирует на знание головы, отталкивает его, если оно неправдиво. Тогда остальная часть человека дает почувствовать себя, как своего рода совесть. Этого боится склонное только к знанию головы современное человечество.

А теперь, в заключение, так как мы таким образом бываем вместе, для вас всегда вопрос должен быть в том, чтобы определить положение нашего духовнонаучного устремления (которое мы характеризуем так, как мы сделали это сегодня и в предыдущий раз) во всем мире — в заключение сделаем несколько замечаний, которые вытекают для вас непосредственно практически.

Духовная наука может процветать только при условии, если серьезно относиться к правдивости в ней, ибо именно в наше время должна она подойти к самым глубоким нуждам человечества: она должна подвергнуться тем мукам совести, которые очень легко могут возникнуть, когда сердце говорит голове — нет. Ибо сердце всегда говорит голове нет, когда ищут недуховного или же когда к знанию стремятся только из эгоизма, вожделения или честолюбия и т. д. Поэтому необходимо было не допустить в ходе развития духовной науки даже самых незначительных компромиссов ни в каком бы то ни было направлении. Духовная наука должна культивироваться положительно из нее самой. Нельзя вступать в компромиссы с половинчатыми, четвертичными или осьмушечными правдами: сейчас это слишком серьезный вопрос.

После того, как мы сделали вступление, мы можем привести несколько указаний, которые будут сказаны не в личном смысле, хотя и связаны с личным. Большую часть враждебностей к духовной науке можно понять только, приняв во внимание их возникновение и их становление. Например, там или здесь кто-нибудь самым резким образом выступает против духовной науки. Бывают и другие случаи, чем тот, который я имею в виду, но во многих случаях противодействие духовной науке исходит из подобного тому, что я сейчас приведу, как конкретный случай.

Я был однажды во Франкфурте на Майне, где должен был читать лекцию. Мне телеграфируют, что со мной желает говорить один человек. Я ничего не имел против этого и сказал, что он может со мной говорить тогда-то. Этот человек пришел и сказал: «Я, собственно, уже давно езжу вслед за Вами, чтобы увидеть, не смогу ли я когда-нибудь говорить с Вами».