Том Райт - Что на самом деле сказал апостол Павел

Здесь также возможно дальнейшее членение. Если праведность — нравственное свойство самого Бога, в чем она состоит и выражается? Как известно, Лютер вырос на убеждении (Ala) в том, что «Божья праведность» проявляется в восстановлении справедливости. Иными словами, Бог вершит нравственный суд, наказывает порок и вознаграждает добродетель. Если бы мы, как Лютер, читали Павла на латыни, возможно, латинское iustitia (справедливость) нас тоже навело бы на подобную мысль. Согласно второй, более близкой мне, точке зрения (А1б), праведность проявляется прежде всего в верности Бога обетованию и Завету. Но, прежде чем задержаться на ней, нам надо дорисовать общую картину.

В более общем представлении о праведности как спасительном деянии Божьем также можно выделить два частных понятия.

Второе из них (А2б) влиятельный немецкий богослов Эрнст Кеземан определял как «творящая и спасающая сила Бога». Как видим, никаких отсылок к Завету, Израилю, Аврааму и библейским обетованиям здесь нет. Кеземан намеренно «очищает» это представление от любых упоминаний о Завете. Тем самым он хочет показать, что творящая и спасительная сила распространяется на все мироздание, а не только на Израиль. Первая же интерпретация (А2а), при всей своей близости к А2б, напротив, связывает спасительные деяния в первую очередь с верностью Завету. Как уже говорилось, исполнение обетовании Завета неотделимо в Божьем замысле от спасения всего мира и всей твари.

Какая же из позиций, на наш взгляд, ближе к истине? При всей популярности мнений, представленных в нижней части таблицы, иудейская традиция, включая и многочисленные фрагменты, которые цитирует или упоминает Павел, неопровержимо свидетельствует в пользу верхнего раздела (А). «Праведность Божья» — это праведность самого Бога. Действительно, иудейский контекст дает столько оснований для подобного предположения, что опровергать его можно, только объявив войну всей традиции, чего Павел, — об этом речь впереди, — конечно же, никогда не делал.

Но, в таком случае, как разобраться в представлениях, описанных в верхней части? Старую латинскую идею iustitia distributiva (Ala), думается, можно с полным правом отбросить как несостоятельную. Сравнительно недавнее предположение Кеземана (А2б) более остроумно, но столь же маловероятно (тексты, которые Кеземан приводит в подтверждение своей идеи, на самом деле означают совсем не то, что он имеет в виду). Таким образом, у нас остаются два близких по смыслу толкования (А1б, А2а), в которых верность Завету понимается как свойство Бога и движущая сила, посредством которой Он исполняет свои обещания: побеждает зло и спасает народ, причем и то, и другое — без всякого лицеприятия. На мой взгляд, предложенное здесь тонкое грамматическое различение между притяжательным прилагательным и прилагательным в значении родительного падежа субъекта не вполне отражает мысль Павла, и, возможно, нам следовало бы стереть разделительную линию. Поскольку Бог для Павла — Творец, непрестанно действующий в мире, у нас есть все основания полагать, что Его атрибуты неотделимы от действий.

Чтобы проверить достоверность наших выводов, обратимся к текстам, в том числе и к Посланию к Римлянам.

Больше всего о Божьей праведности сказано в Послании к Римлянам. Однако, прежде чем перейти к нему, посмотрим два не менее интересных, хотя и не столь показательных текста.

В часто упоминаемом в связи с нашим предметом девятом стихе третьей главы Послания к Филиппийцам Павел говорит о том, что желает только одного —

приобрести Христа и найтись в Нем не со своею праведностью, которая от закона, но с тою, которая через веру во Христа [17] Автор указывает на возможность еще одного перевода — «через верность Христа». — Прим. пер. , с праведностью от Бога по вере

Заметим, и это важно, что ключевая фраза здесь не dikaiosune theou — «Божья праведность», a dikaiosune ek theou — «праведность от Бога». Исследователи слишком часто считали этот фрагмент чуть ли не эталоном употребления dikaiosune theou. Здесь мы имеем дело с восходящим к иудейской судебной практике чисто юридическим представлением о «праведности» как статусе, который «присваивается» оправданной стороне на основании решения суда. Это, скорее, праведность, полученная человеком от Бога, а не свойство Бога как таковое.