А. Голубцов - Из чтений по Церковной Архиологии и Литургике. Часть 1 (Репринт)

Античные надписи соединяют с именем покойника какой-нибудь похвальный эпитет или почетную черту. Христиане вначале пользовались этими эпитетами очень осторожно, и их надписи отличались лаконизмом. Но затем, с III–IV века, уже начинается накопление этих похвальных предикатов, и появляется целая масса таких хвалебных эпитетов, из которых отметим следующие: benemerens (очень частый), bonus, bonae memoriae, dulcis, dulcissimus, famulus Dei, άκακος, θεοσεβης. На одной галльской надписи о пресвитере Валерии сказано: qui fuit ad Dei officium paratus, humanitas in eo satis laudanda, amicus omnibus. Сюда же следует отнести и буквы: ν. с, с. f. в конце эпитафий, что означает: vir clarissimus, clarissima femina.

Замечательно отсутствие в надписях имени: «мученик», martyr, confessor, несмотря на то, что между катакомбными покойниками, несомненно, было большое число их. Число древнехристианских надписей, где упоминалось бы о рабах, servi, крайне незначительно: их можно насчитать до 30 точно так же, как и с упоминанием отпущенников. Некоторые объясняют этот пробел из того обстоятельства, что первые христиане принадлежали к низшему сословию и не имели у себя рабов; другие — что вообще у христиан не было в обыкновении отмечать общественное положение лиц, особенно такое некрасивое, как это. Но ни то, ни другое объяснение фактически не подтверждается. Прямой вывод отсюда будет тот, что вообще число рабов у христиан было очень невелико, а потому и в надписях имена их встречаются так редко. В противоположность servus и δούλος здесь иногда встречается уравнивающее всех название δούλος Θεού, δούλος χρηστιανος. Впрочем, в усыпальнице Прискиллы читается надпись, из которой видно, что одна богатая чета, Secundus et Rufina, при смерти своей дочери отпустила на волю семь рабов. Для суждения о положении рабов в древнехристианском обществе весьма замечательны так называемые bullae или металлические дощечки, которые привязывали на шею беглых и ненадежных рабов, и в которых прописывалось, кто этот раб и куда его следует возвратить из побега. Вот образчик подобной надписи на одной металлической дощечке: tene me, quia fugi, et revoca me Victori acolitho a dominico Clementis" Ж". Из этой эпитафии, таким образом, оказывается, что владельцем раба был некто аколуф Виктор при церкви св, Климента, вероятно, в Риме. Что церкви и монастыри также держали рабов подобно древним святилищам, это составляет бесспорный факт. Из надписей, где говорится о рабах, приведем для примера хотя бы следующую: hie situs Notatus servus fidelissimus. Скажем теперь о материальной, вещественной стороне памятников древнехристианского ляпидарного стиля.

Памятники, о которых у нас теперь идет речь, большей частью принадлежат к гробничным камням и состоят из надписей (tituli, epitaphia) на стенах и локулах катакомб, на христианских и языческих саркофагах. Материал, на котором сделаны эти надписи, большей частью камень, но иногда встречается обожженная глина, еще реже — доски из слоновой кости, а также и свинцовые. Большая часть надписей сделаны резцом вглубь (graffito) и некоторые из них выкрашены. Эти последние, писанные надписи сделаны суриком или иногда чернилами или, что весьма редко, наведены золотом. Кроме этих материалов употреблялся в катакомбной эпиграфике и уголь. Углем, например, начерчено на одной мраморной доске имя: Severa; но чаще им пользовались в черепичной и глиняной работе. Уголь, как видно, был графическим средством в руках бедного люда, преимущественно у римских слуг и торговцев. Когда открыли в Помпеях остатки древних помещений, то замечено было, что черные людские комнаты нередко были покрыты надписями, сделанными углем. Как и теперь на кладбищах встречаются надписи, сделанные грубо и самым примитивным способом, так и на локулах катакомб. Люди бедные ставили имя покойника, чертили какой-нибудь знак или восклицание, но таких надписей сохранилось немного, не потому, впрочем, что их процент был так незначителен, а потому что надписи, сделанные этим способом, по своей непрочности легко уступали влиянию времени, выветривались и вытирались от неосторожного обращения. Большая насть исследователей того мнения, что свойство графического материала на христианских памятниках зависело от условий внешнего положения христиан: мраморные доски со скульптурными украшениями употреблялись во времена спокойствия, а черепичные — во времена гонений, когда христиане не имели ни материальных средств, ни времени на приготовление лучшего материала для гробниц. Но это — едва ли верное предположение. Гораздо естественнее искать основание этому различию в неравенстве материального состояния самых членов первохристианской общины. Люди знатные и богатые из римского общества, сохранявшие и по переходе в христианство любовь к изящной обстановке быта, имели возможность употреблять мраморные доски с изящными резными надписями, а другие довольствовались скромными локулами и надписями, сделанными киноварью, углем, первым попавшимся острым орудием. Любопытный тип представляют камни с двойными эпитафиями: на лицевой стороне доски читается христианская, а на обратной — языческая. Так, например, Мабильон представил образец следующей надписи: на одной стороне камня: Diis manibus, Bitoni Salario, qui vixit annos XXXVI (triginta sex). Битон, памяти которого посвящена эта надпись, был известный в Риме гладиатор, который погиб при импер. Каракалле в неравной борьбе с тремя соперниками и за то удостоился погребения на государственный счет и особенной эпитафии. Ее содержание иллюстрируется скульптурным изображением всадника с копьем в руке. На том же камне, только с обратной стороны, читается другая надпись: в начале ее начерчен крест; далее следует: Hiс in somno pacis requiescit Maxentius, qui vixit in hoc saeculo… annos… menses… recessit… Как объяснить появление камней в катакомбах с христианско-языческими надписями? Взяв их у римлян, христиане переносили их на свои надписи, не уничтожая старых языческих. В одной из древних Херсонесских базилик найдена была вделанной в стену, близ дверей из притвора в церковь, мраморная плита с рельефным изображением. Сюжет его заимствован из античной жизни и напоминает барельефы, которыми древние любили украшать стенки саркофагов и гробничные вообще плиты. Представлен здесь именно мужчина в классическом костюме; он держит в руке венок и готов надеть его на голову стоящей вблизи его женщины. В нижней части этого барельефа грубым и неправильным почерком вырезана надпись: Κύριε, βοηθι τον ικον τδτον αμήν — «Господи, помоги дому сему. Аминь». Надпись — христианского происхождения, на что указывают кроме того и кресты, вырезанные в ее промежутках и в верхней части плиты. Как попала последняя в христианский храм? Сначала она принадлежала какому-нибудь херсонесскому семейству и служила могильной плитой; потом, когда владетели ее приняли христианство, она пожертвована была ими на устройство храма. Чтобы сделать эту плиту удобной для такого употребления и сгладить лежавший на ней резкий отпечаток язычества, присоединили к ней вышеприведенную надпись и покрыли самую плиту в нескольких местах изображениями креста. Подобным же путем могли попасть и в катакомбы плиты с двойными надписями, подобно плите Битоновой.