Андрей Кураев: ПЕРЕСТРОЙКА В ЦЕРКОВЬ

Иеромонах Димитрий (Першин)

Церковь живет своей жизнью, из себя, точнее, из источника всяческой жизни. Она живет Богом.

Но любой живой организм что-то вбирает из внешней среды. Вбирает и перестраивает в себя в соответствии со своим кодом жизни. Когда видишь законченную и совершенную красоту, не задумываешься — а как она возникла.

Лев прекрасен — но, оказывается, он в основном питается падалью (большая грива не позволяет ему скрытно подобраться к живой добыче). Львица прекрасна — но она пожирает не менее прекрасных оленят. Цветок что-то берет от светлого солнышка, а что-то, напротив — в темной земле. А уж «когда б вы знали, из какого сора растут стихи, не ведая стыда…».

Бог ни в чем не испытывает недостатка (см. Деян 17:25). Церковь — Его земное тело. Значит, у нее также есть все и никакой «импорт» ей не нужен?

На уровне «догматического богословия» на этот вопрос ответ был дан еще в византийские времена: земное тело Христа имело нужду в приятии внешних веществ. Он алкал и жаждал. Его тело не было неистленным. Он потел [2] Преподобный Феодор Студит. Послания. M., 2003. Ч. 2. С. 211. . Пища, которую Он вкушал, действительно переваривалась в Его Богочеловеческом теле, и отчасти извергалась вон [3] «Он обновил человеческое естество, родившись не от семени мужа, однако после рождения мужал в меру возраста, испытывал все телесные ощущения, поглощал пищу и выделял ее» (Преподобный Анастасий Синаит. Путеводитель 2,5 // Избранные творения. M., 2003. С. 243). .

Вот и Церковь многое берет из того, чего нет в ее небесной жизни, но что ей нужно для прорастания на земле.

Так что же за века своей земной истории Церковь импортировала из мира человеческой культуры, что она восприняла из того, что создано было людьми до христианства и вне православия?

Во-первых, языки своей проповеди. Сам язык проповеди Христа — разговорный арамейский, а не священно-церковный иврит. Апостолы же стали вести проповедь на языке Гомера и Платона, Вергилия и Цицерона (кстати, не без стилистических и грамматических ошибок [4] См. Блаженный Иероним. Письмо 97 (121), Алгазии, 11 //Творения блаженного Иеронима Стридонского. Киев, 1903. Ч.З. С. 212. ). Затем — еще сотни и тысячи наречий.

Во-вторых, христианство не само разрабатывало, но заимствовало из светского своего окружения искусство логической мысли, аргументации, опровержения и убеждения. Святитель Василий Великий полагал, что «сила диалектики есть стена для догматов и она не позволяет расхищать и брать их в плен всякому, кто захотел бы» [5] Святитель Василий Великий. Толкование на пророка Исайю 2,13 // Творения. СПб., 1911. Т. 2. (далее: Творения). С. 283. .

Главы по логике, открывающие фундаментальный труд преподобного Иоанна Дамаскина «Источник знания», построены по «Категориям» Аристотеля, сопровождаемымкомментариями Порфирия (языческий философ третьего века, которого блаженный Августин представил так: «ученейший из философов, хотя и величайший враг христиан» (О Граде Божием. 19,22)) и Аммония (V век, неоплатоник, ученик Прокла) [6] Об источниках преподобного Иоанна Дамаскина см. Гаврюшин Н. К . Премудрая святая диалектика. Нижний Новгород, 2003. .

А преподобный Феодор Студит предостерегал: «Ты не должен учить… у тебя нет и такого познания догматической науки, чтобы уметь говорить с точностью, ведь ты не изучал ни грамматику, ни философию» [7] Преподобный Феодор Студит . Послания. 4.2. M., 2003. С. 45. .

В-третьих, христианство взяло у античного мира риторические каноны. Святитель Василий Великий посылал своих духовных чад на воспитание к нецерковным учителям. «Стыжусь, — писал Василий своему бывшему учителю, знаменитому ритору Либанию, — что представляю тебе каппадокиан (земляки святителя Василия — А. К.) поодиночке, а не могу убедить всех взрослых заниматься словесностью и науками и избрать тебя в этом занятии наставником. А так как невозможно достигнуть, чтобы все за один раз избрали, что для них самих хорошо, то и посылаю к тебе, поодиночке, кого только уговорю» [8] Святитель Василий Великий . Письмо 326 (335) К Ливанию // Творения. Т. 3. СПб., 1911. С. 374. .

Это тот самый Либаний, который на смертном одре со скорбью ответил своим близким на вопрос, кого из своих воспитанников он желал бы назначить своим преемником по школе, — «Иоанна, если бы не похитили его у нас христиане» ( Созомен . Церковная история. 8,2). Так язычник Либаний сказал об Иоанне, которому предстояло войти в историю с прозвищем Златоуст.