Андрей Кураев: МИССИОНЕРСКИЙ КРИЗИС ПРАВОСЛАВИЯ

Византию подвела ее привычка слишком доверять словам, отождествлять символы и реальность. Если империя — это экумена, а империя назвала себя христианской, значит, мир уже христианизирован. Если ромейское царство считает себя Христовым, значит, оно и есть Царство Божие. И потому имеет право судить и казнить. Никакое количество подлостей, творимых ромейскими кесарями, никакие язвы церковной жизни, никакие вторжения вроде бы уже несуществующих не-христианизированных варваров не могли отбить ни кусочка из этой хорошо подогнанной под себя, а не под реальность, сияющей византийской идеологической мозаики. По меткому замечанию о. Александра Шмемана, греки до сих пор, кажется, не знают, что Константинополь пал...

Историки отмечают, что «интерес к географии в Византии исчезает после VI века». Но если неинтересна география, — то неинтересна и жизнь других народов и тем более нет напряженного желания миссионерского странствия к ним.

Ну как, скажите, могла христианская Империя быть столь равнодушна к духовной судьбе арабов? Арабы веками жили с византийцами бок о бок. Многие арабские племена населяли пространства, прямо подвластные империи (нынешние Сирия и Иордания). Другие же племена были достаточно зависимы от империи. Даже в конце VII века, при императоре Юстиниане II арабский халифат обязан был платить Византии за каждый день без войны 1000 золотых монет, одного раба и одного коня.

Миссия не была невыполнима. Ряд арабских племен — те, что жили в Империи и по берегам Красного моря, — приняли христианство. К ним в Аравию около 350 года император Констанций II отправил (арианскую) миссию. «Филосторгий сообщает, что Констанций направил послов к тем самым древним сабеям, которых ныне зовут омеритами. Землю, что они населяют, греки называют Великой и Счастливой Аравией, и простирается она до самого удаленного океана; главный город здесь — Сава, и оттуда некогда приходила к Соломону царица. Народ сей обрезанный, совершающий обрезание на восьмой день; они приносят жертвы Солнцу, Луне и местным богам, впрочем, среди них немало также иудеев. И вот Констанций направил к ним послов, желая обратить их к истинному благочестию; для этого он решил сначала великолепными дарами и дружескими речами расположить к себе правителя этого народа и, подготовив таким образом благоприятную почву, посеять там семена благочестия. Император просил, чтобы прибывающим в те края римлянам и местным жителям, пожелавшим стать христианами, дозволено было возвести церковь, и через послов передал значительную сумму денег на это строительство. Посольство возглавил Феофил Индиец, тот самый, который некогда в юности, еще при Константине, был отправлен к римлянам в качестве заложника дивейцами, которые, хотя их земля — остров Див, именуют себя также индийцами. Ныне же, облеченный полномочиями посла, он удостоился от своих единоверцев рукоположения в епископы. Между тем Констанций, замыслив придать посольству пышность и великолепие, приказал погрузить на корабли двадцать самых чистокровных коней из Каппадокии, присовокупил и многие другие дары, стремясь и восхитить, и расположить к себе души этих людей. Феофил же, прибыв к сабеям, постарался убедить их правителя уверовать в Христа и отречься от эллинского заблуждения. А иудеи вынуждены были скрывать в глубочайшем молчании обычное для них упорство в обольщении и коварство, поскольку Феофил достойными восхищения делами не единожды явил непобедимость веры Христовой. Итог посольства был весьма успешен, ибо народный правитель непритворно, всей душою обратился к истинной вере и построил в своей стране не одну, а три церкви, и не на те средства, что привезли с собой послы от императора, но на те, которые он добровольно пожертвовал из своей казны. А Феофил, не жалея ни сил, ни времени, обустроил дела у омеритов, освятил церкви, придал им какое только мог убранство и лишь затем отплыл на остров Див, бывший, как упоминалось выше, его отечеством... По возвращении, хотя он удостоился от императора великих почестей, собственное епископство в каком-либо городе не было ему пожаловано; однако для собратьев по вере он был воплощенным образцом добродетели» (Филосторгий. Церковная история, 3,4—5). Плоды этой миссии не были долговечны — в 518 году этот регион уже обращается в иудаизм (и возвращается к христианству после эфиопского завоевания)...

Но отчего при наличии уже местных арабских кафедр и местного духовенства миссия не пошла дальше — к Индийскому океану?