Хусто Гонсалес - История христианства Том II. От эпохи Реформации до нашего времени.

Наибольшую выгоду из войны извлекли Франция и Швеция – первая расширила свои границы до Рейна, вторая получила обширные земли на побережье Балтийского и Северного морей. В соответствии с пожеланиями Франции и Швеции, германским князьям были предоставлены более широкие властные полномочия в ущерб императорской власти. В плане религии и князья, и их подданные могли теперь свободно исповедовать свою веру при условии, что они оставались католиками, лютеранами или реформатами. Здания и учреждения возвращались конфессиям, владевшим ими в 1624 году. Было объявлено о всеобщей амнистии тех, кто воевал против своих правителей, на всех территориях, кроме наследственных владений Габсбургов.

Таким был непосредственный результат этой затяжной и жестокой войны. Но были и другие последствия, не отраженные в мирном договоре, но от этого не менее значительные. Принципы терпимости, заложенные в Вестфальском мирном договоре, обусловливались не столько более глубоким пониманием христианской любви, сколько возраставшим равнодушием к религиозным вопросам. Война со всей очевидностью продемонстрировала, какими гибельными последствиями оборачиваются попытки решать конфессиональные споры силой оружия. В конечном счете война так ничего и не решила. Возможно, правителям следует подчинять свои действия нерелигиозным или конфессиональным соображениям, а собственным интересам или интересам своих подданных. Так зародилась современная идея о светском государстве. Наряду с этим появились сомнения в некоторых вещах, которые предшествующие поколения считали само собой разумеющимися. На каком основании богословы утверждают, что они правы, а другие ошибаются? Может ли быть истинным учение, приведшее к ужасам Тридцатилетней войны? Существует ли более терпимый, более глубокий и даже более христианский способ служения Богу, чем просто следование диктатам ортодоксии, будь то католической или протестантской? Это – лишь часть вопросов, поставленных XVII и XVIII веками, отчасти – в результате Тридцатилетней войны и других подобных событий.

Убийство Генриха IV, совершенное фанатиком Равальяком 14 мая 1610 года, повергло французских протестантов в большое смятение. Хотя Генрих по политическим соображениям перешел в католичество, он оставался верным другом своих старых товарищей по вере и оружию, свободу и жизнь которых он защитил Нантским эдиктом. Они знали, что многие из их прежних врагов недовольны политикой мира и терпимости, проводившейся покойным королем, и постараются положить ей конец. Новому королю Людовику XIII было всего восемь лет, поэтому заправляла делами его мать Мария Медичи, вторая жена Генриха IV, которая сочла разумным, дабы успокоить волнения, подтвердить Нантский эдикт. На этом основании состоявшаяся затем генеральная ассамблея французских гугенотов присягнула на верность новому королю.

Но Мария окружила себя итальянскими советниками, не понимавшими сложившейся во Франции обстановки и не учитывавшими, ценой какой крови и страданий достигнуто нынешнее равновесие сил. Они проводили политику тесного сотрудничества с Габсбургами и в особенности – с испанской ветвью этой династии, известной своей бескомпромиссной приверженностью католичеству и ненавистью к протестантизму. Молодого короля женили на испанской принцессе Анне Австрийской, а его сестру Изабеллу выдали замуж за будущего короля Испании Филиппа IV. Это вызвало гугенотские мятежи, закончившиеся гибелью их предводителей и потерей ряда протестантских крепостей.

К 1622 году влияние Марии Медичи ослабло. Восходящей звездой при французском дворе был кардинал Арман де Ришелье. Два года спустя он стал ближайшим советником короля. Он был хитрым политиком, заинтересованным прежде всего в расширении Французского королевства и в усилении собственной власти. Религиозная политика этого кардинала католической церкви определялась не богословскими или конфессиональными мотивами, а соображениями целесообразности. Так, будучи убежденным, что основными политическими противниками Бурбонов в Европе являются Габсбурги, Ришелье во время Тридцатилетней войны, участие Франции в которой сводилось главным образом к тайному предоставлению финансовой помощи, выступал на стороне протестантов против католического императора. Одновременно, исходя из тех же самых политических соображений, во Франции Ришелье проводил совершенно иную религиозную политику. Поддерживая протестантов в их борьбе с императором, он без всяких угрызений совести способствовал распаду Германии. Во Франции же он стремился уничтожить гугенотов, так как считал их опухолью на теле государства. В этом случае Ришелье опять же волновало не то, что гугеноты – протестантские еретики, а то, что Генрих IV, гарантируя их права и безопасность, передал им ряд укрепленных городов, позволявших гугенотам, с одной стороны, заявлять о верности короне, а с другой – восставать и сопротивляться, если их "привилегии" нарушались. В проводившуюся Ришелье политику централизации никак не вписывалось наличие во французском государстве такой независимой силы.