Люсьен Леви-Брюль - Сверхъестественное в первобытном мышлении

Отсюда следует, что употребление слов не является безразличной вещью для первобытного чадевека: уже сам-факт произнесения слов, начертания рисунка или просто жестикулирования может установить или уничтожить чрезвычайно важные и страшные партиципации. В речи есть магическая сила, поэтому в отношении ее необходима осторожность. У первобытных людей вырабатываются специальные языки для определенных случаев, языки, предоставленные в пользование только определенным группам лиц. Так, у очень многих племен встречаются различные языки для мужчин и женщин. Фрэзер собрал много примеров подобного рода. Иногда обнаруживаются только следы подобного разделения. В большинстве североамериканских языков «женщины для обозначения родственных отношений употребляют иные слова, чем мужчины, причем различие в языке между мужчинами и женщинами у индейцев почти повсюду ограничено, по-видимому, этой категорией слов, а также употреблением разных междометий». Во время посвящения юношей, когда они становятся полноправными членами племени, старики часто обучают их тайному языку, не известному непосвященным и не понятному для них. «Я отмечал уже в нескольких случаях существование тайного и кабалистического языка, употребляемого одними мужчинами в церемониях посвящения у некоторых племен Южного Уэльса. Во время пребывания новопосвященных в лесу со старейшинами племени им сообщают мистические названия окружающих предметов, животных, частей тела, а также короткие фразы общеполезного характера». Часто члены тайных обществ, столь распространенных среди социальных групп низшего типа, посвящаются в язык, понятный только для них и употребляемый только ими: введение в тайное общество или посвящение в достаточно высокую степень дает им право пользоваться этим мистическим языком. У абипонов «лица, поднявшиеся до степени „благородных“, называются хешери и нелерейкати; обычно они отличаются от прочих даже своим языком: они употребляют обыкновенно те же слова, что и другие, но до такой степени измененные путем прибавления или вставки других букв, что можно принять их речь за другой язык… Кроме того, у них есть слова, которые принадлежат только им и которыми они заменяют слова общеупотребительного языка».

На охоте следует тщательно остерегаться от произнесения названий животных, так же как на рыбной ловле от названий рыб. Отсюда и предписания о соблюдении молчания, употребление языка жестов там, где он сохранился, и появление специальных языков, призванных заместить слова, находящиеся под запретом (табу). Так, на Малайских островах туземцы употребляют особый язык, когда они собирают кафару, когда они отправляются на рыбную ловлю или в военный поход. «Множество слов находится под запретом, когда речь идет о личности царя: еда, сон, сидение и т. д. не могут быть выражены в отношении царской особы обычными малайскими словами; для этого нужны специальные слова. Кроме того, когда царь умирает, то имя его не должно больше произноситься». Известно, что этот обычай был очень распространен на Мадагаскаре. «Существует много слов, которые употребляются в определенном смысле в отношении царя (или царицы), но не должны употребляться в таком же смысле в отношении других лиц, особенно если эти слова касаются обихода или здоровья царя… Другие слова закреплены лишь за царями и вождями… Царь имеет право делать определенные слова фади, т. е. запрещать употребление этих слов на время или навсегда». У множества низших племен теща и зять обязаны избегать разговоров друг с другом. Тем не менее в юго-западных округах Виктории и на юго-восточной оконечности Южной Австралии существует своего рода смешанный язык или жаргон, содержащий небольшое количество слов, при помощи которого теща может в присутствии своего зятя вести крайне ограниченную беседу, касающуюся фактов повседневной жизни.

Мистическое значение и свойства слов в качестве именно слов выявляются, наконец, в крайне распространенном обычае употреблять в магических и даже обрядовых и религиозных церемониях песнопения и формулы, смысл которых утерян для слушающих, а иногда и для произносящих. Для того чтобы эти песнопения и формулы считались действенными, достаточно, чтобы они передавались преданием на священном языке. Так, например, Спенсер и Гиллен отмечают, что у племен Центральной Австралии «в случае священных церемоний смысл слов обычно не известен туземцам: слова переданы в неизменном виде от предков из времен Алчеринга». В мифических сказаниях отмечается частое упоминание об изменении языка: «В этом месте ачилпы (предки — члены тотема дикой кошки) заменили их языком арунта… Другая часть племени расположилась отдельно, затем отправилась в Арильту, где она заменила свой язык языком илпирра. На западе от реки Сей женщины унитиппа заменили свой язык языком арунта». Точно так же на островах Фиджи, Банкса, на Ганне (Новые Гебриды), на Новой Гвинее песнопения в священных церемониях не понятны тем, кто их поет.