Вальтер Каспер - Бог Иисуса Христа

Поскольку Бог есть вопрос во всех вопросах, Он сам может быть поставлен под вопрос. Классическое богословие развивалось не без противоречий, отнюдь не в идиллии ложно понимаемого святого мира [16] Ср.: G.Ebeling, op. cit. S. 168. . Фома Аквинский начинает статью, посвященную вопросу «Есть ли Бог» с обоих возражений, сохранивших свое значение до сегодняшнего дня: он указывает, во–первых, на существование в мире зла как на аргумент против бытия Бога, во–вторых, на возможность чисто имманентного объяснения мира, «supposito quod Deus non sit» [17] «Предположим, что Бога нет»: Фома Аквинский Summa theol. I q. 2 а. 3 arg. 1 et 2. . Таким образом, он предвосхищает современное объяснение действительности «etsi Deus non daretur» (как если бы Бога не было). Однако в полемике Аквината с язычниками (gentiles), прежде всего с исламом, спорным был не только вопрос бытия Бога, но и вопрос, что такое Бог. Иначе ему не пришлось бы написать целую «Сумму против язычников». Для средневекового мыслителя, каким был Фома Aквинский, Бог не представлял собой чего–то само собой разумеющегося, и богословие никак нельзя было назвать территорией беззаботного раздумья в часы досуга. Вера в Бога всегда была вопрошающей и ищущей верой, а исповедание единого Бога всегда сопровождалось сомнением. Уже тогда людям приходилось говорить: «Я верю; помоги моему неверию» (Мк 9:24). Поэтому в классическом богословии вера всегда была «fides quaerens intellectum» — верой, стремящейся к пониманию.

Таким образом, мы подошли к классическому определению сущности богословия как ответственной речи о Боге. Продолжая начатую Августином традицию, Ансельм Кентерберийский определяет богословие как «fides quaerens intellectum» [18] Ансельм Кентерберийский Proslogion, prooem. 1. , как ищущую понимания веру. Согласно этому определению, поиск и понимание не являются для веры чем–то привнесенным извне; напротив, сама вера задает вопросы и стремится к пониманию. Ведь вера — это человеческий акт (сколько бы она ни была, с другой стороны, благодатным и просвещающим актом Бога в отношении человека); она может существовать лишь при условии человеческого слушания, понимания, согласия и вопрошания. Таким образом, богословие подхватывает рожденное в вере и из веры движение и развивает его. Оно, в собственном смысле слова, паука о вере. Особенность богословия как науки состоит в том, что оно методически и систематически поддерживает свойственное вере стремление к пониманию, связывает его с актуальными проблемами и старается разрешить их с помощью средств, предоставленных мышлением того или иного времени [19] В этом контексте не представляется возможным подробно осветить методологические проблемы богословия. Ср. W. Kasper Methoden der Dogmatik. Einheit und Vielheit. München, 1967; он же «Dogmatik als Wissenschaft. Versuch einer Neubegründung», в ThQ 1 57(1977), S. 189–203; он же «Wissenschaftliche Freiheit und lehramtliche Bindung der katholischen Theologie», в Essener Gespräche zum Thema Staat und Kirche 16. Münster, 1982. S. 12–44, особенно 26 и далее (с указанием литературы). .

Хотя Бог никогда не представлял собой чего–то само собой разумеющегося, однако ситуация, в которой люди говорят о Боге, коренным образом изменилась начиная с эпохи Нового времени. Если для религиозного человека Бог или божественное начало представляли собой подлинную действительность, а миру, напротив, угрожала опасность превращения в иллюзорную реальность [20] Ср.: М.Элиаде Космос и история. М., 1987, с. 32–33. , то сознанию среднего человека конца XX в. все представляется ровно наоборот: эмпирическая действительность для него естественна, Божественная же действительность внушает подозрение, кажется отражением чувственного мира, чистой идеологией. Слова Ф.Ницше о смерти Бога продолжают характеризовать нашу культуру. В аналогичном смысле М.Хайдеггер говорит (вслед за Гельдерлином) об «отсутствии Бога» [21] М. Heidegger Erläuterungen zu Hölderlins Dichtung. Frankfurt am Main, 1951. S. 27. , М.Бубер — о «затмении Бога» в наше время [22] М.Бубер «Затмение Бога», в Два образа веры. М., 1995, с. 341–420. . Находясь в застенках гестапо, протестантский богослов Д. Бонхёффер [23] Д. Бонхёффер Сопротивление и покорность. М., 1994. и иезуит А. Дельп [24] A. Del ρ Im Angesicht des Todes. Geschrieben zwischen Verhaftung und Hinкrihtung 1944–1945. Frankfurt am Main, 1963. предчувствовали приближение безрелигиозного, безбожного, века, в котором традиционные религиозные ценности становятся бессильными и непонятными. Между тем это положение стало настолько универсальным, что речь идет не о безбожии других людей, а об атеизме в собственном сердце. Согласно II Ватиканскому собору, атеизм относится к «самым важным явлениям нашего времени» [25] II Ватиканский собор Gaudium et spes 19. , к «знамениям времени».