Тимоти Келлер - Разум за Бога - Почему среди умных так много верующих

В словах Хитченса есть истина. Религия придает «трансцендентальность» обычным культурным различиям, поэтому сторонам кажется, будто они участвуют в космической битве добра и зла.

Религия придает «трансцендентальность» обычным культурным различиям, поэтому сторонам кажется, будто они участвуют в космической битве добра и зла

Вот почему Хитченс утверждает, что «религия все отравляет». Так и впрямь может показаться. Христианские страны институционализировали империализм, насилие и угнетение с помощью инквизиции и торговли рабами-африканцами. Тоталитарная и милитаристская японская империя середины XX века порождена культурой, сложившейся под несомненным влиянием буддизма и синтоизма. Ислам – почва, на которой произрастает немалая часть современного терроризма, а израильские войска тоже зачастую проявляют чрезмерную жестокость.

Индуистские националисты именем своей религии наносят кровопролитные удары и по христианским церквам, и по мусульманским мечетям. Все это свидетельствует о том, что религия преувеличивает масштабы различий между людьми, пока разногласия не перерастают в войны, вспышки насилия, угнетение меньшинств [93].

Но с этой точкой зрения возникают проблемы. В коммунистической России, Китае и Камбодже в XX веке организованную религию и веру в Бога всецело отвергали. Предшественницей всех этих режимов была Французская революция, отвергавшая всю традиционную религию ради человеческого разума. Все эти общества были рациональными и секулярными, но каждое порождало мощные вспышки насилия против собственных людей, обходясь без влияния религии. Почему? Алистер Макграт указывает: в отсутствие идеи Бога общество будет придавать «трансцендентальность» чему-нибудь другому, какой-то другой концепции, добиваясь нравственного и духовного превосходства. Марксисты возвели в такой абсолют государство, нацисты поступили так же с расой и кровью. Даже идеалы свободы и равенства можно использовать тем же способом, чтобы подвергать насилию противников. В 1793 году, когда мадам Ролан вели на гильотину, осудив по сфабрикованным обвинениям, она поклонилась олицетворяющей свободу статуе на площади Революции и воскликнула: «Какие преступления совершаются во имя свободы!» [94]

Насилие, совершающееся именем христианства, – страшная действительность

Насилие, совершающееся именем христианства, – страшная действительность, которую следует выявлять и устранять. Оправданий ей нет. Но в XX веке секуляризм подстрекал к насилию в той же мере, что и нравственный абсолютизм. Общества, избавившиеся от любого подобия религии, угнетали людей так же, как те, кто был ею пропитан. Остается лишь сделать вывод, что где-то в глубине человеческого сердца коренится некии насильственный импульс, который проявляется независимо от убеждений конкретного общества, независимо от того, социалистическое оно или капиталистическое, религиозное или нерелигиозное, индивидуалистическое или иерархическое. Следовательно, в конечном счете факт существования насилия и военных действий в обществе не обязательно опровергает превалирующие убеждения этого общества.

Вероятно, в наше время среднестатистического человека отпугивают от христианства не столько насилие и войны, сколько тень фанатизма. У многих неверующих есть друзья или родственники, которые «родились свыше» и, по-видимому, лишились разума. Такие люди сразу начинают во всеуслышание выражать свое недовольство разными группами и общественными сферами, особенно кино и телевидением, демократической партией, гомосексуалистами, сторонниками теории эволюции, судебным активизмом, приверженцами других религий, ценностями, которые прививают в государственных школах. Отстаивая истинность своей веры, они зачастую выглядят нетерпимыми и самодовольными. Именно такое поведение многие называют фанатизмом.

Люди становятся фанатиками не потому, что всей душой преданы своей вере, а по той причине, что недостаточно преданы ей

Немало людей пытается понять позиции христиан во всем их многообразии: от «номинализма» на одном конце спектра до «фанатизма» на противоположном. «Номинальный» христианин – тот, кто лишь называется христианином, но не исповедует веру и, возможно, не имеет ее. Фанатик – тот, кто, по мнению окружающих, слишком горячо верит и злоупотребляет христианством. В этой схеме лучшим христианином будет тот, кто придерживается золотой середины, не заходит слишком далеко, верует, но не демонстрирует чрезмерную преданность вере. Проблема этого подхода заключается в том, что он рассматривает христианскую веру как одну из форм нравственного совершенствования. Следовательно, ревностные христиане должны быть ярыми поборниками нравственности, или, как их называли во времена Иисуса, фарисеями. Фарисеи полагают, что они приняты Богом, поскольку высоконравственны и следуют верному учению. Естественно, это пробуждает чувство превосходства по отношению к тем, кто не разделяет их религиозность, а затем порождает различные формы жестокого обращения, отторжения, угнетения. Такова сущность фанатизма в нашем понимании.