Галина Калинина - Что играет мной? Страсти и борьба с ними в современном мире

Как ни парадоксально, в основе этой суетли­вости лежит глобальная рассеянность.

Суета возникает там, где обнаруживается неспособность к результативной деятельности. Рассеянный человек, в первую очередь, не мо­жет сосредоточиться на том, что делает. Вроде бы он выполняет определенную работу, но мысли его в этот момент заняты иными проб­лемами, он переключается на эти проблемы, а голова как нарочно забита работой. Отчаяв­шись, он садится за книгу, но тут на него одно­временно наваливаются мысли и о работе, и о проблемах. В итоге он мечется от одного дела к другому, не доводит до конца ни одной задачи, все делает спустя рукава, затем переделывает по двадцать раз, забывая то об одном, то о другом. Проблемы так и остаются неразрешенными, по­тому что наш персонаж забывает сделать тот звонок, который помог бы их разрешить. Вер­нее, он целый день помнит о необходимости этот звонок сделать, и эта навязчивая мысль мешает ему заниматься другими делами, но именно в нужный момент отвлекается на иной предмет и пропускает назначенное время. И даже книга оказывается прочитана кое-как: он вроде бы читает, но не понимает написанных слов, то и дело возвращается на несколько страниц назад, пытаясь хоть как-то вникнуть в незамысловатый сюжет.

День прошел, наш герой ложится спать ус­тавшим, у него нет сил позаниматься с ребенком или пообщаться с женой. Этот обычный день, напряженный и деятельный, как все дни его жиз­ни, не принес никаких положительных результа­тов. И, засыпая, человек безнадежно пытается понять, почему же так тяжело все в жизни дается, почему работа, которая должна занять полчаса, заняла целый день, почему столь незначительная проблема уже неделю не может разрешиться, почему в семье полный разлад. Но сосредото­читься он по-прежнему не может. И на следую­щий день все повторяется заново. Он думает, что все само как-нибудь образуется, но не делает никаких попыток что-либо изменить в своей жиз­ни. Он предпочитает не совершать резких дей­ствий, видя в этом свою разумность и умение выжидать, но на самом-то деле он проявляет полное нежелание и неспособность совершать осознанный выбор. Он вообще боится совер­шить ошибку. И поэтому предпочитает по воз­можности обходить ситуации, требующие от него сознательного выбора. Пусть все идет, как идет.

Из страха совершить ошибку он живет так же, как все. Заблуждаться вместе с большин­ством не так страшно, как в одиночку. Наш герой соблюдает все предписанные правила и услов­ности, соглашается с мнением начальства и на собраниях присоединяется к мнению коллег. Он не задается глупыми вопросами: зачем сущес­твуют эти правила и условности и кому они нужны. Магические слова «так положено» ос­вобождают его от необходимости терзаться со­мнениями. Он не задается вопросом: право ли большинство? На то оно и большинство, чтобы решать. В конце концов, он обычный человек, и стоит ли ему задумываться о таких серьезных вещах. На любой случай жизни у него запасены фразы: «все так говорят», «по статистике», «об­щепринятое мнение». Он конформист и не ви­дит в этом своем качестве ничего плохого.

Впрочем, жить по правилам все время — это скучно. Поэтому порой он делает то, что хочется. Он может отпустить фривольную шут­ку в адрес босса, проехать на красный свет или вскружить голову молоденькой секретарше. Он не сможет объяснить, зачем это сделал. Ведь бывает, что просто захотелось. И его ужасно угнетает потом, когда молоденькая секретарша, заливаясь слезами, спрашивает, почему он ее бросил. Да не бросал он ее вовсе. Просто неделю назад ему хотелось, а теперь не хочется. Ему же неподконтрольны его желания. Проще нужно быть. Захотели — встретились, захотели — разбежались.

Он вообще не любит всей этой серьезности, всех этих разборок и психологического анализа. У него и так много проблем — и вот только не надо его грузить философией, моралью и нрав­ственностью. Он ведь даже фильмов серьезных не любит. Боевички, комедии, детективы — это для него. Ему по вкусу массовое искусство. Жизнь слишком сложна, не надо умножать сущ­ности без необходимости.

И лишь иногда у него возникает ощущение, похожее на задумчивость. Он устает от всей этой суматошной жизни и во время очередного празд­ника чувствует отвращение к этой пустоте, но день сменяется днем, а наш герой все так же крутится в водовороте суеты ненужных мыслей и бессмысленных дел.

Так вот, душа моя, все сейчас находится в когтистых лапах рассеянности. Жизнь частная в большом городе начинается только с тем­нотой, при которой и малое искушение пре­вращается в страсть. Какое уж тут: «Бдите!». Напротив, вся жизнь, «окультуренная» адом, направлена на то, чтобы заглушить даже сла­бые голоски совести, голоса еще не оконча­тельно погибших душ. И что эта «культура» не­сет? Идеи «нравственной свободы», суть культы Ваала и Астарты, культы пьянства, раз­врата, обжорства или культы человеческого тела... Никто ничего нового предложить не может — либо языческая рассеянность и не­умеренность, либо Божественная бдительность и осмотрительность в потреблении [80] Свщ. Александр Краснов. Духовные беседы и наставления старца Антония. Без вых. данных. С. 122. .