Сергей Зеньковский - Русское Старообрядчество. Духовные движения семнадцатого века

По своим настроениям и тону выпущенная в 1648 году “Книга о вере” вполне гармонировала с “Поучениями Ефрема” и “Кирилловой книгой”. Она была составлена в Москве справщиком отцом Михаилом Роговым, главным образом на основании работ также западнорусского писателя Нафанаила, игумена Киевского Михайловского монастыря. Она, как и “Поучения” св. Ефрема, была издана уже в то время, когда боголюбцы, теперь возглавляемые не только Нероновым, но и царским духовником Стефаном Вонифатьевым, целиком руководили судьбами русской церкви. Большинство ее глав были также посвящены полемике с западными богословскими работами и разъясняли православное учение. В конце книги особая глава трактовала вопрос конца мира и возможного торжества антихриста. Выдержанная в строгом духе православия, “Книга о вере” давала русскому читателю необходимое оружие для защиты его веры от нападок западной критики и вскоре стала незаменимой настольной книгой русских церковных людей. В первый же день ее продажи, 22 июня 1648 года, она разошлась в числе 118 экземпляров, а в течение первых трех месяцев было распродано более 850 ее экземпляров[65]. Интерес к “Книге о вере”, к “Кирилловой книге”, “Поучениям” Ефрема Сирина и другим богословским трудам, выпущенным Печатным двором, подчеркивает интенсивность религиозных настроений Московской Руси середины XVII века, Русские люди осознали необходимость лучшего понимания своей веры и искали большей напряженности в своей религиозной жизни. Они хотели лучше понять смысл христианства, нервно, напряженно ставили вопрос о судьбах мира, стремились определить место своей страны и своей церкви в историческом процессе.

Интерес к прошлому русской церкви сказался в издании житий св. Сергия и св. Никона, основателей Троицко–Сергиевой лавры, в которой работал и учил преподобный Дионисий. Написанное еще в конце XIV века Епифанием Премудрым, это житие вышло теперь в редакции и с прибавлениями Симона Азарьина, одного из любимейших учеников Дионисия. Окончив свою работу над изданием житий св. Сергия и Никона, Азарьин принимается, по настоянию Неронова, за житие их общего учителя и к 1652 году заканчивает с помощью отца И. Наседки подробную биографию троицкого архимандрита. К сожалению, ввиду наступившей церковной смуты, вызванной патриархом Никоном, житие преподобного Дионисия вышло из печати только спустя многие десятилетия.

Быстро расширявшаяся работа Печатного двора требовала все большего и большего числа специалистов — богословов, грамматиков и знатоков греческого языка. Хотя среди ученых людей Московской Руси того времени было немало знатоков латинского, польского, а среди дипломатов даже немецкого языка, тем не менее там было очень мало квалифицированных специалистов, знавших одновременно хорошо богословие, литургику и греческий язык. Правда, такие отдельные церковные люди, как Арсений Глухой, Арсений Суханов, Спиридон Потемкин, дьякон Федор и другие, знали греческий, а некоторые из них даже и древнееврейский, но число их было все же очень невелико. Подготовка их для сложного дела перевода и издания богословских и богослужебных трудов была тоже не всегда достаточна. Поэтому правительство и церковь обращают теперь свои взоры к Киеву, где в 1630–х годах была создана отличная Духовная Академия, и просят киевского митрополита Сильвестра прислать в Москву нужных специалистов. В 1649 году приезжают Епифаний Славинецкий, Арсений Сатановский и Дамаскин Птицкий[66]. По приезде своем они сейчас же принимаются за переводы книг Иоанна Златоуста, Афанасия Великого, составляют новые службы и налаживают преподавание греческого языка среди московских монахов и духовенства[67]. Помимо них в Москве появляется все больше и больше других киевских монахов, южнорусского духовенства, греков, посланцев восточных патриархов, епископов Ближнего Востока и Балкан, которые ищут защиты и денежной помощи московского правительства. В течение нескольких лет (1645 —1650) Москва вырастает во влиятельный православный центр, к голосу и политике которого прислушиваются и западноруссы и православное население Востока, которое начинает все чаще и чаще смотреть на православную Русь с надеждой на избавление от турок. Этот рост влияния и духовных сил Москвы находился в связи с усилением движения “боголюбцев”, как называли себя Неронов и его друзья, и их новыми успехами, но на этот раз уже в Москве и в самом правительстве Руси.

Примечания