Константин Соловьев - «Я сказал - вы — боги…»

Все вышеприведенные сближения относятся к первому или второму типу, из тех, что мы обозначили раньше. Для поисков же подлинных источников, видимо следует обратиться к авторам того круга, который был близок прежнему Маликову — нигилисту 1860-х гг. А такими авторами могли быть только социалисты. В том направлении общественной мысли, которое сейчас называется «утопическим социализмом», стремление к мирной проповеди — явление нередкое. У Сен-Симона читаем:

«Единственное средство, каким будут пользоваться друзья человечества, это проповедь, как устная, так и письменная. Они будут проповедовать королям (…) Они будут проповедовать народам (…) Друзья человечества будут продолжать свою устную и письменную проповедь столько времени, сколько окажется необходимым, чтобы побудить государей (..) осуществить те перемены в организации общества, которых потребует прогресс просвещения, общий интерес населения, настоятельный и непосредственный интерес громадного большинства» [70,92–93].

Очень важной для первых проповедников социализма была и еще одна задача, сформулированная «богочеловеками» — Маликовым, а затем, в более разработанном виде, Чайковским — необходимость преодоления «внутреннего разлада» в человеке. Даже сама формулировка, используемая «богочеловеками» для характеристики этого разлада — «внутренняя война человека с самим собой», появилась в одной из главнейших работ Ш. Фурье «Новый хозяйственный мир» [85,135]. Поэтому нам представляется перспективной попытка рассмотреть основные идеи «богочеловечества»:

• объявление веры существенно необходимой частью человеческой натуры, а религии — обязательным элементом общественных отношений;

• стремление преодолеть «разлад мысли и чувства» в современном обществе;

• пропаганда ненасильственных действий в преобразовании общества;

• любовь к человеку «как к Богу», как действенное средство этого преобразования, в том идеологическом контексте, в котором эти идеи появились на свет и которому, собственно, они были обязаны своему рождению.

За год до появления «богочеловечества» Н.К. Михайловский в «Литературных заметках 1873 г.», комментируя содержание «Бесов» Достоевского, обратил внимание на тот факт, что Кирилов свое прощальное письмо подписал странно: de Kiriloff, gentilhome russe en citoyen du monde. Сам Михайловский и дал пояснение: именно так в «Дневнике писателя» Достоевский называет А.И. Герцена, и почти так («общечеловек и русский gentilhome») — H.A. Некрасова. Известно сейчас, и достаточно хорошо было понятно уже тогда, что каждый из заметных персонажей романа «Бесы» имел одного или нескольких прототипов. Более того, часто тот или иной персонаж прозы Достоевского был злой пародией на реальное лицо. Но Герцен — Кирилов? Это было загадкой для Михайловского: «… опять таки с которой стороны могут быть подведены к одному знаменателю Некрасов, Герцен и Кирилов?» [55,859]. Объяснение самого Достоевского Михайловского не удовлетворило. Оно было таким:

«Герцен был продукт нашего барства gentilhome russe en citoyen du monde (…) Герцену как будто сама история предназначила выразить собою в самом ярком типе этот разрыв с народом огромного большинства нашего образованного сословия. (…) Отделяясь от народа, они естественно потеряли Бога. Беспокойнейшие из них стали атеистами, вялые и спокойные — индифферентными» [55,568].

Внимательное прочтение этих строк приводит к мысли, что Достоевский, заставив подписаться Кирилова именно так, дал понять, что мировоззрение «людей 40-х гг.» (своеобразным «знаменем» которых и был А.И. Герцен) может стать источником идей, типа кириловских. Ход рассуждений здесь может быть таким: «потеря» Бога «во вне» (в сочетании с разочарованием в атеизме), может привести к поиску Бога «внутри себя». Людям «индифферентным» это не нужно. Они останутся равнодушными к любому богу. Но некоторые из «беспокойнейших», могут, в конечном счете, ужаснуться бездне неверия и продолжить поиски веры вне круга христианских идей. Сам Герцен, вероятно, со смехом отверг бы такое рассуждение. Однако мы рискнем предположить, что догадка Достоевского не беспочвенна и Герцен (вместе с Гегелем) стоял у истоков идей А.К. Маликова. Возможность для такого предположения нам дает созвучность ряда идей Маликова тем мыслям, которые можно найти в книге, изъятой у него при аресте. Это сборник «Раздумья», анонимно изданный в 1870-х гг. В нем содержится ряд работ А.И. Герцена 1840-х гг. Название одной из статей: «Новые вариации на старые темы», совпадает с подзаголовком книги («Разные вариации на старые темы»), что говорит о том значении, которое придавал этой статье сам автор. О ней, в первую очередь, и пойдет дальше речь.