Дмитрий Урушев - Тайна Святой Руси. История старообрядчества в событиях и лицах

Что же подавали на праздничный стол? В «Дворцовых разрядах» нет описания царской трапезы, но, несомненно, она была великолепной. По обилию яств ей ничуть не уступал постный новогодний обед патриарха. Для примера перечислим лишь некоторые кушанья, поданные 1 сентября 1698 года патриарху Адриану: шесть папошников (хлебов), четыре «пирога долгих с яйцы», оладьи путные, пироги подовые, пироги-сырники, яичница, сбитень, щи и две ухи, икра зернистая, вязига под хреном, две щуки-колодки, полголовы белужьи, полголовы осетровые, рыба паровая (судак, лещ, язь, стерлядь) и рассольная (лещ и окунь). Но, наверное, главным украшением стола было блюдо с загадочным названием «кавардак».

В новолетие Алексей Михайлович награждал своих приближенных, или «жаловал для своей государской всемирной радости». Жаловались либо чины, либо деньги, либо ценные подарки. Например, в 1667 году царь пожаловал митрополитам и епископам «по кубку, по атласу, по сороку соболей». Этот подарок скромен по сравнению с собольей шубой «под бархатом золотным» стоимостью в 365 рублей 20 алтын, серебряным позолоченным кубком и 140 рублями, пожалованными в 1671 году воеводе Юрию Алексеевичу Долгорукому за подавление восстания Стеньки Разина. А в 1674 году царь раздавал «боярам по 100 рублев, окольничим по 70 рублев, думным дворянам по 50 рублев».

Все эти патриархальные, немножко восточные, обычаи старо-московского новолетия были отменены Петром I, пытавшимся перекроить Русь по европейскому лекалу. И хотя нашим предкам изначально не понравилась очередная царская затея, Новый год постепенно прижился, хотя всегда уступал по популярности таким церковным торжествам, как Пасха, Рождество или Троица. Но в Советском Союзе и современной России Новый год, без сомнения, стал главнейшим праздником.

За нарядные елки, долгожданные подарки, искристое шампанское и мимолетное детское счастье россияне должны благодарить царя Петра, властного и крутого самодержца. Если бы не он, не было бы у России праздника, объединяющего всех ее граждан независимо от национальности и веры.

Опубликовано: газета «НГ-религии» (приложение к «Независимой газете»), 2006, № 22 (194).

В 1676 г. пал оплот «древлего благочестия » — Соловецкий монастырь. Но наследие прославленной обители не погибло вместе с ней. Его сумели сохранить и приумножить немногие соловецкие иноки, спасшиеся от казни. По их благословению в Поморье, на реке Выг, был создан староверческий монастырь. Выговской обители принадлежит особое место в истории старообрядчества.

Безлюдные леса и «топи блат» русского Поморья — побережья Белого моря — привлекали староверов, скрывавшихся от преследований светских и духовных властей. В 80-е гг. XVII в. в этом суровом краю скитались иноки-старообрядцы из разоренной Соловецкой обители, наставлявшие местных жителей в верности «древлему благочестию».

Среди этих наставников особо выделялся соловецкий иеродиакон Игнатий, еще до начала осады покинувший монастырь из-за разногласий с братией.

Поселившись вместе с учениками в скиту близ Онежского озера, иеродиакон проповедовал о том, что в мире воцарился антихрист, олицетворяемый государственной Церковью, а его верные слуги — царь и патриарх. «Церкви все и обители святые овладела богомерзкая мерзость их, и воинство антихристово везде и повсюду укрепилося», — писал Игнатий.

Всякая благодать взята на небо, священство Христово прекратилось, а вместе с ним прекратились и церковные таинства. Поэтому нельзя молиться за царя-«еретика» и принимать крещение, совершенное попами-«еретиками». Впоследствии это учение старообрядческих «радикалов-пессимистов» получило имя «беспоповства», а его приверженцы стали называться «беспоповцами».

По мнению Игнатия, единственный способ спасения в этом гибнущем мире — мученическая смерть. Обращаясь к царю и патриарху, Игнатий восклицал: «Не желаем при вашем царствии живота себе, но желаем смерти!.. И вы нас скончайте всех во едином месте!»

Не дождавшись преследований и казней от властей, Игнатий вместе с последователями захватил в марте 1687 г. Палеостровский Рождественский монастырь, где окончил жизнь жуткою самоубийственною смертью — самосожжением. В «палеостровской гари» погибло 2700 человек.

После гибели Игнатия его скит возглавил бывший церковный дьячок из села Шуньги Даниил Викулин. В 1691 г. в этот скит пришли двое юношей из села Повенец: Иван Белоутов и Андрей Денисов (1674–1730), отпрыск захудалого рода князей Мышецких.