Дмитрий Урушев - Тайна Святой Руси. История старообрядчества в событиях и лицах

И бес пошел к пустыннику и рассказал о том. Пустынник же пришел и укорил человека за кражу репы. Вор просил прощения и говорил: «Прости меня, отче! Прости, святой Божий! Бес научил меня так делать».

И тотчас бес воскликнул: «О неправедный! Не трижды ли я окликал тебя: не рви репу, скажу старцу! Почто ты напрасно злословишь меня и клевещешь на невинного в твоей краже?» И тот человек сказал: «Прости меня, старче, Бога ради! От своей мысли смущен был». И тотчас, простив, отпустил его старец с репой.

Когда святой Августин <���Иппонский> начал писать о Пресвятой Троице, таковым славным чудом был от Бога вразумлен.

Иппон, город славный в Африке, стоит на морском берегу. И святой Августин, утрудившись от писания многих ученых книг, вечером прохаживался по морскому берегу. С ним же шли и клирики, расспрашивая его о церковных делах. И когда он так прогуливался, увидел мальчика чудной доброты и красоты. Он сидел на берегу моря и рыл малую ямку на берегу, как это обычно делают дети. В руках у него была серебряная ложка, которой он черпал воду из моря и лил в оную малую ямку.

И когда святой Августин увидел благочинно сидящего мальчика, приостановил свою прогулку. И, подойдя, приветствовал ребенка, поздоровался и вопросил, что делает. И мальчик благоразумно отвечал: «Хочу все это великое море вместить в эту малую лужицу».

Услышав это от мальчика, святой муж пристойно улыбнулся и сказал: «О, любезное мое чадо! Как можешь это сделать? Море неизмеримо, ямка же маловместительна, и ложка мала». И отвечал мальчик: «Мне это более удобно, нежели тебе <���сделать> то, о чем помышляешь».

Услышав это, святой весьма удивился и вопросил: «О чем, чадо, ты говоришь?» И мальчик отвечал: «Ты обращаешь мысли, хочешь разуметь и описать, что есть превеликая и несказанная тайна Неразделимой Троицы. И пока опишешь, я в эту ямку все это великое море волью».

Сказав это, мальчик стал невидим. Августин же ужаснулся и, поняв, кем был мальчик и что говорил, просил прощения и воздавал хвалу Отцу, Сыну и Святому Духу, в Троице Богу Единому. И оставил начинание свое.

Некий пленный христианин служил нечестивому язычнику. И был христианин в любви и чести у язычника. Но христианин пребывал в великой печали. Удивился хозяин: как, имея столько благодарности от него, в таковой печали пребывает? И начал у него выспрашивать, отчего он с иными слугами не веселится? Он же ответил: «Потому скорблю и печалюсь, что имею в памяти смерть Господа моего и ношу в сердце моем Его страшные страдания и мук раны».

Услышав это, хозяин весьма разгневался и сказал: «Я хочу проверить, так ли это». И повелел грудь его разрезать. И когда так сделали, увидели ужаснейшее видение: образ нашего распятого Господа на сердце, как на воске, изобразился. Увидев это страшное <���видение>, хозяин уверовал во Христа и принял крещение со всем домом своим.

Некий именитый воин впал в такое зло: от своей жены прелюбодействовал с иной. И как-то ночью он пошел на злое дело, а его жена, думая, что он у некоего друга, сидела у окна и смотрела.

При свете луны увидела идущего мужа и начала кричать страшным гласом. Домашние услышали глас госпожи, вскочили, и как только увидели господина, все начали бегать от него и кричать: «Демон! Демон!» На этот крик прибежали псы. И как только увидели, завизжали и убежали со двора.

Увидев это, <���воин> понял, что свершился гнев Божий и отнялся <���от него> естественный вид. Отошел от своего дома, дабы свои не убили его. И ожидал дня, желая исповедать свой грех. И когда наступил день, поспешил к церкви. На его пути паслись стада коров из той деревни, где была церковь. И когда он приблизился, <���коровы> страшным ревом заревели и в разные стороны разбежались, также и пастухи. Так его Бог обезобразил и отнял человеческий вид! Так что испугается всякий от земных, всякий от воздушных и даже сам демон, когда такое страшное привидение покажется.

Когда же он приблизился к церкви, стоявшей на поле за деревней, то священник, стоявший у дверей и читавший молитвы, как его увидел, знаменовался крестом, едва вскочил в церковь, дверь запер и весь трепетал от страха. Оный во™ подбежал к церковным дверям, пал ниц, плакал и взывал к священнику: «Умилосердись надо мной, бедным и скверным грешником! Помилуй меня, лишился скверными делами естественного вида! Прими меня, погибающего, на покаяние. Я не приведение, как кажется, а воин!» И имя свое назвал.