Дмитрий Урушев - Тайна Святой Руси. История старообрядчества в событиях и лицах

Вернувшись на «большую землю», Аввакум был очень расстроен, видя, что в церквах служат по новым книгам. Тяжкие думы одолели протопопа. Ревность о вере схлестнулась с заботами о жене и детях. Аввакум рассуждал: «Что сотворю? Проповедаю ли слово Божие или скроюсь где? Понеже жена и дети связали меня».

Однажды протопопица, увидев мужа печальным, тревожно спросила:

— Что, господин, опечалился?

— Жена, что сотворю? — зима еретическая на дворе: говорить ли мне или молчать? Связали вы меня! — с сердцем сказал протопоп.

Но в своей супруге страдалец нашел достойную сподвижницу.

— Господи, помилуй! — воскликнула Марковна. — Что ты, Петрович, говоришь? Аз тя и с детьми благословляю: дерзай проповедать слово Божие по-прежнему, а о нас не тужи; дондеже Бог изволит, живем вместе, а егда разлучат, тогда нас в молитвах своих не забывай; силен Христос, и нас не покинуть! Поди, поди в церковь, Петрович, обличай блудню еретическую!

Ободренный поддержкой любимого человека Аввакум, «до Москвы едучи, по всем городам и по селам, во церквах и на торгах кричал, проповедуя слово Божие и уча, и обличая безбожную лесть».

Весною 1664 года изгнанник достиг столицы. Это было время беспатриаршия, когда после конфликта с царем Никон покинул святительский престол. Слух о протопопе Аввакуме быстро распространился по всему городу. Симпатии и внимание москвичей привлекали стойкость этого праведника, не сломленного тяготами ссылки, и его исповеднический подвиг, который был «велик, продолжителен, постоянен и крайне труден» [38] Каптерев Н.Ф. Патриарх Никон и царь Алексей Михайлович. Т. I. С. 392. .

Сам Алексей Михайлович удостоил протопопа аудиенции, «слова милостивые говорил» и велел поселить Аввакума в Кремле. Государь, казалось, благоволил к протопопу: проходя мимо его двора, неизменно кланялся и испрашивал благословения. И вот, пользуясь таким отношением, Аввакум подал царю пространную челобитную (так называемую «первую», ибо за ней последовали еще четыре). В ней протопоп призывал царя «отложить служебники новые и все его, Никоновы, затейки дурные».

Дожидаясь государева ответа, Аввакум всего себя посвятил заботам о пастве. Он писал многочисленные послания, утешая страждущих и подбадривая робких, пламенно проповедуя верность отеческому православию. Поскольку эта проповедь имела огромный успех, царь приказал окольничему Родиону Матвеевичу Стрешневу уговорить протопопа молчать, дабы он не «искушал» москвичей. На некоторое время Аввакум как будто действительно покорился.

Но «паки заворчал», вновь написав Алексею Михайловичу челобитную, в которой вновь просил, чтобы царь «старое благочестие взыскал». Одновременно протопоп проповедовал свои взгляды в церкви святой Софии, «что за Москвою-рекою в Садовниках». В итоге всего через полгода по возвращении из ссылки Аввакум получил такое предписание: «Власти на тебя жалуются, церкви ты запустошил, поедь в ссылку опять».

Сначала протопопа с семьей повезли за Полярный круг, в далекий Пустозерский острог. Но с дороги он отправил царю челобитную, слезно умоляя «ребятишек ради» смягчить наказание и оставить семью в Холмогорах или каком-нибудь другом, не столь отдаленном месте. Друзья Аввакума просили за него в Москве, и в итоге ему с женой и шестью детьми приказали жить в Поморье, на Мезени. Здесь он провел больше года, а семья оставалась и позднее.

Весной 1666 года Аввакума под стражей повезли в Москву для суда на большом церковном Соборе. Сначала его держали в Пафнутиево-Боровском монастыре, безуспешно уговаривая принять новые обряды. Затем отвезли в столицу, где после прений о вере повели в Успенский собор, расстригли и предали анафеме.

Перед судом греческих патриархов и русских архиереев несломленный Аввакум предстал 30 апреля 1667 года. Впервые он одновременно видел столько противников. Но ни напыщенность восточных патриархов, ни надменность русских епископов, ни изощренные аргументы не могли поколебать закалившуюся в гонениях веру. Протопоп вспоминал: «От Писания с патриархами говорил много. Бог отверз грешные мои уста, и посрамил их Христос!»

После долгих споров греки заявили Аввакуму:

— Что ты упрям? Вся Палестина, сербы и валахи, римляне и ляхи, все тремя перстами крестятся, один ты стоишь в своем упорстве!

Протопоп им ответил:

— Рим давно упал и лежит, и ляхи с ним же погибли. А у вас православие пестро стало от насилия турецкого Магомета. Да и дивиться тому нельзя, немощны вы стали. И впредь приезжайте к нам учиться! У нас Божьей благодатью самодержство. До Никона отступника в нашей России у благочестивых князей и царей было православие чисто и непорочно и Церковь немятежна.