Гео Виденгрен - Виденгрен Гео Мани и манихейство

Запутанный ход событий, долгое время остававшийся для нас не вполне понятным, прояснила большая памятная надпись в честь победы Шапура под Накши-Рустамом, обнаруженная после Второй мировой войны. Эта надпись и связанные с нею дискуссии предоставили в наше распоряжение богатый материал о той эпохе. Несмотря на не очень благоприятные в целом предпосылки, правивший тогда император Гордиан III небезуспешно боролся с Шапуром. Но следующий за ним правитель, Филипп Араб, поспешил после поражения под Пероз-Шапуром в 244 году заключить мир на евфратской границе. По условиям этого мира Рим все же сохранил северную Месопотамию и Малую Армению. Однако Великая Армения, независимое армянское государство, управляемое парфянской династией, эта Армения, которая была для Рима верным союзником в войнах против Ирана, чувствовала себя обманутой. Постепенно Шапуру удалось различными способами, в том числе с помощью инспирированного им предательского убийства армянского царя Хосрова, получить доминирующее влияние в этой стране и, наконец, ввести туда иранские войска (около 252 года). Потеря Армении, обеспечивавшей надежную защиту с фланга, означала серьезный удар для Рима.

Но худшие испытания еще были впереди. После того как Шапур включил Армению в сферу своих интересов, он, по всей видимости, сразу же двинулся на Месопотамию. Даже нападения на восточную границу Ирана не смогли удержать его оттого, чтобы уже в 254 г. захватить пограничную крепость Нисибию, а в 256 г. столь знаменитый сегодня Дура-Европос, важный форт в системе обороны евфратской границы. В 260 г. Царь Царей находился под Эдессой, заключив ее в тесное кольцо осады. Ему противостоял со своей армией правивший тогда император Валериан, пытавшийся защитить этот важнейший город. После долгих колебаний Валериан отважился попытать счастья в открытом бою. Однако счастье отвернулось от него. Его уступавшее врагу в числе войско было окружено персидской армией. Император попытался спасти положение личными переговорами с Шапуром, но был схвачен персидскими солдатами. Когда классические источники говорят, что это было сделано обманом — dolo или per fraudem, так они выражаются, — то это не должно обязательно соответствовать действительности, так как такой способ выражения в римских источниках является почти стандартной идиомой. В руки Шапура вместе с императором попали также префекты, начальники провинций, сенаторы и огромная масса высших офицеров. Неописуемая паника охватила армию, собранную со всех частей империи, и она в полном составе капитулировала. Это было одной из крупнейших катастроф, какая когда-либо происходила в Риме, гораздо страшнее поражения под Каррами!

После победы под Эдессой Шапур захватил северную Сирию, где посадил в Антиохии в качестве антиимператора сирийского предателя по имени Мариада. Однако он не удовлетворился достигнутыми успехами, а воспользовался благоприятной возможностью и отправил свою конницу на север и северо-запад. Она проникла в провинции Киликию, Каппадокию, Ликаонию и Понт. А отдельные отряды, возможно, доходили даже до Галатии. Не исключено, впрочем, что Каппадокия и Понт подверглись нападению со стороны занятой Шапуром Армении. Таким размахом своих походов Шапур не только хотел принести смятение в римскую оборону и захватить богатую добычу; он также стремился к владычеству над теми провинциями в Малой Азии, в которых со времен Ахеменидов сильное положение занимала иранская прослойка, особенно в среде землевладельческой феодальной знати.

В Понте, Каппадокии и Коммагене когда-то были иранские государственные образования, которые были упразднены Римом и включены в общее тело империи. Но в этом аспекте сасанидский Иран мог выступать в качестве наследника великих традиций ахеменидского царства. То, что Шапур всерьез думал о длительном господстве над этими областями, достаточно ясно видно из его религиозно-политических мероприятий. Еще одна обнаруженная около 20 лет назад надпись прекрасно объясняет царские планы. Она также датируется временем правления Шапура, однако написана не от имени царя, а от имени высокопоставленного зороастрийского сановника Картира, человека, которому будет суждено сыграть в жизни Мани решающую и судьбоносную роль. Этот Картир, который занимал среди соратников Шапура положение, которое можно обозначить примерно как должность министра культуры, является настоящим творцом сасанидской государственной церкви, умный, властолюбивый, беспощадный прелат, чьей единственной слабостью было определенное тщеславие, судя хотя бы по хвастливым выражениям, в которых составлена его надпись.