Елена Сергеева: Блаженная Ксения Петербургская: Жизнь, чудеса, святыни

Сотни свеч и множество лампад с раннего утра до позднего вечера теплятся на могиле Ксении, и ежедневно совершается поминовение о ней по просьбе посетителей. Были примеры, что на могиле ее, при громадном стечении народа, служили панихиды архиереи.

От разных лиц и из разных мест идут сюда приношения. Жертвуют деньгами, жертвуют деревянным маслом для неугасаемых лампад на могиле ее, возлагают покровы на ее надгробную плиту, вешают лампады, украшают часовню иконами.

Из Москвы, Ярославля, Киева, Твери и других отдаленных мест присылают разные пожертвования для благолепия часовни с просьбами отслужить панихиду на могиле Ксении.

Что же служит основанием к сохранению в народе, во всех его слоях, в течение почти ста лет, благоговейной памяти о Ксении и к поддержанию того молитвенного настроения, какое с неудержимой силой проявляется на могиле ее?

Память о рабе Божией Ксении, неизгладимая временем, и благоговейное чувство, переходящее в молитву о ней, зиждется, конечно, не на тех основаниях, в силу которых часто распространяется слава людей в Mиpe. Нет, здесь лежит более глубокое основание, освящаемое верою. Ксения снискала себе народную любовь набожною жизнью, какою она отличалась в свое время. Рассказы о ее юродстве и особенно подвижнической деятельности живут до сих пор и будут, вероятно, долго еще жить в народе. Многие глубоко верят, что могила ее имеет какие-то сверхъестественные свойства. Рассказывают, например, что горсть земли, взятая с могилы Ксении, приносит счастье, панихида, здесь отслуженная, избавляет от несчастья и т. п. Мы не повторяем всех рассказов, какие переходят из уст в уста о чудесной помощи, получаемой на могиле Ксении, так как не имели возможности проверить их. Но мы считаем долгом справедливости передать то, что стало известно нам от тех самых лиц, о которых будет рассказ, воздерживаясь при этом сообщаемые случаи возводить на степень чудесного. Было ли в этих случаях простое совпадение обстоятельств, или действительно по молитве и вере страждущих проявилась милость Божия, судить об этом предоставляем каждому по своему разумению и чувству.

Вот что нам передали люди, приходившие на могилу Ксении помолиться об упокоении ее.

«Мне было двадцать лет, когда умер мой отец, – так начала свой рассказ дочь надворного советника, девица Б. А. Св-ая. – Нужды и житейские невзгоды вскоре после смерти его постучались в нашу дверь. Я жила с моею матерью. Еще печальнее стало мое положение, когда она умерла. Бывало, хоть ласковое слово услышишь от нее, а со смертью ее лишилась и этой единственной отрады. Все стало для меня чуждо, как была и я чужда для всех. Но свет не без добрых людей. Нашелся добрый, честный и бескорыстный человек, который посоветовал мне подать прошение о прибавке пенсии, выслуженной моим отцом. Время шло, нужды мои не уменьшались. Часто я ходила справляться на счет поданного прошения, но каждый раз получала один ответ: “еще ничего неизвестно”. Наконец, потеряв всякую надежду, я перестала ходить справляться. На могиле матери искала себе утешения, но могила была безмолвна. Однажды внезапно осенила меня мысль помолиться в часовне Ксении. Со слезами припав к ее могиле, я сетовала на свою обездоленную судьбу, дав при этом обещание отслужить панихиду по ней, если только Господь увенчает успехом мои ожидания. Это было в прошлом, 1891 году, накануне праздника Введения во храм Пресвятыя Богородицы. И что же? Когда я возвратилась домой, не прошло кажется и часа, как курьер привез мне объявление, что просьба моя удовлетворена – к пенсии сделана прибавка».

Осенью прошлого, 1891 года, у жены петербургского купца Х-ва, по-видимому, без всякой причины показалась опухоль на ногах. В эту пору А. Н. была беременна вторым ребенком. Спустя недели две, при отеке ног, у нее появились припадки нервного свойства и столь острые, что больная по временам впадала в какое-то умоисступление. При потере сознания 18 ноября, сверх всякого ожидания у А. Н. Х-вой наступили преждевременные роды (за два месяца до срока), и того же дня она разрешилась от бремени рождением сына. Врачи полагали, что с родами пройдут и нервные припадки. На самом же деле к припадкам присоединилась новая болезнь – эклампсия. Судороги всего тела – шеи, рук, ног – были ужасные. Страшный крик, какой-то дикий, раздиравший душу, доходил до последних пределов. Лучшие врачи столицы не находили средств к спасению больной, потому что наука еще бессильна в борьбе с этою болезнию. Сны наяву – галлюцинация зрения и слуха, кажется, переходили свои границы. Х-ва походила на умопомешанную. Новорожденного ребенка не признавала своим. Надежды на выздоровление не было никакой. Эклампсия развивалась. Больная таяла на глазах любимого мужа, который, кажется, отдал бы жизнь свою, чтобы спасти любимую жену-красавицу. Но напрасно. Консилиум вынес слово о смерти.

Читать дальше