Анатолий Горелов - История мировых религий

На самом деле разум никогда не выключается на пути обретения смысла жизни и веры в смысл. Чем больше область веры, тем меньше у разума ниспровергающей работы, но тем больше работы обосновывающей. В отсутствие конструктивной работы разума вера слабеет. На первых порах это протекает незаметно, поэтому и кажется, что коль есть вера, разум не нужен. В то же время и конструктивная работа разума в присутствии веры менее заметна, потому что в этом случае меньше препятствий. Разум показывает всю свою мощь, когда появляются препятствия на его пути.

Великая задача религии – примирить веру с разумом. В расщепленный век это сделать весьма сложно: разум человека отвлечен и сам он не способен к вере, даже если прозревает все ее значение. В наш век, когда торжествует отвлеченный разум, а вера слабнет, обретение ее, по мнению Л. Шестова, будет означать начало подлинного человеческого возрождения. Именно на таком пути обретается единство разума и веры. Оно зиждется на том, что разум не столько сомневается ввере, сколько дляверы. Человек – единственное существо, обреченное на поиски смысла бытия. В нем бытие пытается осознать себя. Это нелегкий процесс, и человек не так силен, чтобы бесповоротно отдаться ему. Но он поистине отвечает своему предназначению, пока ищет смысл своего существования. Он сомневается в своей вере для того, чтобы прийти к вере более прочной, чем прежняя. Современный человек, уйдя из духовного дома веры, пребывает в постоянном страхе, и для обретения спокойствия ему необходима экоургия – строительство нового духовного дома веры, столь же важного, как строительство дома материального, – преобразование природы и собственного тела.

Умные люди видят все жуткие противоречия жизни и отчаиваются в ней. Но это именно такой ум, который процветает в эпоху безверия и на который ополчалась христианская вера, провозглашая: «станьте, как дети». Это не призыв впасть в детство, но сохранить и развить детскую веру и попытаться (подавив, если нужно, «умное» отчаяние) воплотить их в жизнь.

Религиозные культы, как все земное, историчны и направлены на то, чтобы поддержать веру. Они меняются во времени. Отход от культурных традиций может быть следствием и укрепления веры, и ее ослабления, и именно второй вариант осуществился. Гёте называл человека «первой беседой, которую природа ведет с Богом», и считал, что он сам только с Богом может говорить о многих вещах. Но многие ли сейчас способны на это.

Много в наше время говорят об агрессивности современного человека. Последняя идет от страха, а страх – от безверия и духовной измученности, которая сопровождает безверие. Психологические истоки страха – в проблематичности будущего, но это может породить и надежду. Основу жизни правильней назвать страхом-надеждой. Отдельный человек и все человечество находятся в постоянном колебании между страхом и надеждой. В эпоху становления и укрепления данной отрасли культуры преобладает надежда, затем, когда она постепенно догматизируется, на смену надежде приходит страх и самая его мощная разновидность – страх смерти. В эти эпохи в культуре начинает проводиться мысль, что надеяться на что-то вообще нелепо и надо трудиться «без надежды на успех», ясно осознавая абсурд бытия.

В эпохи безверия надежда действительно наивна. Но маятник двинется в сторону веры, когда над осознанием обреченности вспыхнет звезда детской, быть может, нелепой надежды. Отвлеченный рационализм старается вообще ничего не чувствовать и тем самым не испытывать и чувства страха. Но для человека как разумно-чувственного существа полное бесстрастие невозможно, и отказ от чувств мстит сильнейшим чувством страха и ощущения бессмысленности прожитой жизни. Другой путь преодоления страха смерти – накопление веры. Это трудный путь, могущий привести к тяжелым мукам в течение жизни и не исключающий, как и в первом случае, страдание. Но это единственный путь, на котором можно достичь желаемого. Страх смерти – чувство и его можно преодолеть только чувством, соединенным с разумом. Бесстрастному рационализму никогда не прийти к истинной вере. Даже фанатичный атеизм ближе к ней, чем отвлеченный рационализм, поскольку основан на чувстве. Вот почему все фанатики немного религиозны. По этой же причине рассматривающий человека как чувствующее существо экзистенциализм ближе к вере, чем рационализм Нового времени.

Путь от страха к надежде длинный и извилистый. Если основа страха – осознание смертности, то основа надежды – прозревание вечности. Последнее столь же отличает человека от животного, как и первое. Тот факт, что человек под воздействием каких-либо идей может сделать нечто в ущерб своей эмпирической жизни, говорит о том, что он выше закономерностей физического мира. Надежду подает сам факт существования человека. Если он благодарит родителей за свое появление на свет, то насколько больше он должен благодарить бытие, которое обеспечивает эту возможность. Надежда начинается с благодарности за дарованную жизнь и усиливается жизненным героизмом. Прозревание вечности наталкивает человека на поиски смысла жизни, через подход к которому он обретает веру. Не отказываться от видения этого мира и в то же время прозревать сквозь него мир иной – задача человека.