Николай Фиолетов: Очерки Христианской Апологетики

(Рим. 5:18).

Отсюда вытекает идея солидарной ответственности — ответственности не только за личный, но и за общественный грех, грех своего народа, грех своего времени. В художественных образах проблема социального греха, моральной ответственности за соучастие в нем была поставлена в нашей литературе Ф. Достоевским. И с этой точки зрения, невозможно отделить заботу о личном спасении от участия в деле духовного преображения человека и мира, к которому призвано соборное христианство в его земном историческом пути.

Одной из существенных сторон выполнения этой задачи является миссия. В особенности она получает значение в моменты, подобные переживаемому, когда делаются попытки устранить христианские начала из внешней стороны общественного бытия и культуры. Христианство не один раз переживало такие периоды. В течение всех первых веков оно жило и развивалось в обществе, построившем жизнь на началах чуждого и враждебного ему духа, в условиях, когда временами исключалась возможность обнаружения его во внешней жизни. И именно в этот период проявляется глубокая миссионерская деятельность христианской Церкви, давшая обильные плоды. Именно тогда закладывается основание христианской миссии и апологетики, основные задачи которых в условиях, во многих отношениях близких с нами переживаемым, имеют для нас особое значение.

У некоторых сторонников отрешенно-мистических течений возникает, однако, вопрос: необходимо ли связана миссия с апологетикой? Считая достаточным следование христианским нормам жизни, участие в богослужении и таинствах, они признают лишними всякие попытки разумного обоснования христианских истин и защиту их от противохристианских учений.

Несомненно, было бы наивным и ложным рационализмом думать, что можно одной логической аргументацией заменить непосредственный религиозный опыт, без которого нет действительной причастности к религии. Только участие в религиозной жизни, в жизни соборного христианства и благодатных его таинствах дают действительную принадлежность к христианству. Но, с другой стороны, разум не может быть искусственно вырван из религиозной жизни или отстранен от нее. Религия захватывает целого человека, а не является каким-либо отвлеченным началом, какой-либо частной отраслью жизни, замкнутой в границы иррационального, куда ее хотят загнать сторонники философского агностицизма, с одной стороны, и отрешенного мистицизма, с другой. [ 1]

По ап. Павлу, все призваны познавать Бога через рассмотрение Его творений,

ибо, что можно знать о Боге, явно для них; потому что Бог явил им

(Рим. 1:19).

В религии дается живая связь с Абсолютным Началом, в котором заключена и высшая истина разума. И когда человек подходит к истинам религиозного откровения, к подлинному религиозному опыту, он приходит к нему всеми силами своей души, включая и разумные. Раздвоение и раздвоенное сознание, сознание, в котором разум живет одной жизнью, а чувство — другой, препятствуют цельной непосредственности и подлинности самого религиозного опыта. Разумное сознание необходимости религиозной истины еще не дает, конечно, само по себе религиозного опыта, но подводит к нему и облегчает его восприятие. Благодатное воздействие не является насильственно. Чтобы воспринять дары благодати, нужно быть готовым к их восприятию, нужна последовательная направленность, нужно, чтобы душа была открыта для приятия благодати. Один из направляющих мотивов — это разумное осознание значения и необходимости религиозной жизни.

Возникает, однако, вопрос: не достаточно ли для целей разумного осознания веры одного положительного раскрытия религиозных тайн и не является ли лишней та сторона апологетики, которая направлена к защите от отрицательных учений. В действительности невозможно совершенно отделить положительное раскрытие учения от противопоставления отрицающим его учениям. Положительные истины выясняются и раскрываются в противопоставлении их ложному пониманию и извращению этих истин. В самом Евангелии христианские истины во многих местах поясняются противопоставлением их ложной фарисейской мудрости. То же мы находим и в посланиях апостола Павла. В борьбе с извращениями христианства раскрывались христианские догматы на Вселенских Соборах.

Есть и другие, жизненно-практические стороны в этом вопросе. Задача христианской миссии — духовная помощь человеку — применяется к тем условиям и той обстановке, в которой он находится, к его состоянию. В церковной традиции необходимость в заботе о спасении, примененная к конкретным условиям места и времени, обозначается как начало церковной «икономии». Принцип церковной «икономии» обозначает собой конкретное и целесообразное осуществление земной миссии Церкви — дела спасения, невозможность оставить без внимания и помощи ни одну душу при любых обстоятельствах. Дело миссии, с точки зрения этого принципа, должно осуществляться таким образом, чтобы предоставить действительную духовную помощь, дать действительную возможность в различных условиях и при немощи человеческой прийти к истине.