Реза Аслан - Zealot. Иисус - биография фанатика

В отличие от своих соседей-язычников, иудеи не имели множества храмов, разбросанных по всей стране. У них был только один культовый центр, один источник божественного присутствия, одно-единственное место, где каждый человек мог пообщаться с живым Богом. По всем своим устремлениям и целям Иудея была храмовым государством. Сам термин «теократия» был введен специально для описания Иерусалима. «Иные народы отдали власть самодержцу, — писал иудейский историк I века Иосиф Флавий, — иные нескольким избранным родам, иные доверили ее народу. А наш законодатель, отказавшись от всего вышеперечисленного, создал так называемую теократию, — если это слово не слишком искажает настоящий смысл, — отдав начальство и власть в своем государстве Богу».

Представьте себе Храм как своего рода феодальное государство, держащее на службе тысячи жрецов, певцов, носильщиков, слуг и чиновников и одновременно владеющее огромными земельными угодьями, которые обрабатывают храмовые рабы по поручению первосвященника и для его же выгоды. Добавьте к этому доход от храмовой пошлины и постоянного потока даров от посетителей и паломников (не говоря уже об огромных суммах, которые проходят через руки торговцев и менял и от которых Храм тоже отрезает свою долю), и вы легко поймете, почему многие иудеи видели во всем жреческом сословии, и особенно в первосвященнике, не что иное, как банду жадных «любителей роскоши», говоря словами Иосифа Флавия.

Вообразите себе первосвященника Ионафана, стоящего у жертвенника с тлеющими благовониями в руке, и вам будет легко понять, откуда бралась эта вражда. Сама одежда первосвященника, полученная им по наследству от предшественников, говорит о его богатстве. Длинное одеяние без рукавов, окрашенное пурпуром (цвет царей) и отороченное по низу изящными кистями и крошечными золотыми колокольчиками; массивный нагрудник, украшенный двенадцатью драгоценными камнями по числу колен Израилевых; безупречный головной убор, сидящий на голове как тиара, с золотой табличкой впереди, на которой выгравировано непроизносимое имя Бога; похожие на камни для бросания жребия урим и туммим, священные предметы из дерева и кости, которые первосвященник носил в мешочке на груди и использовал для объявления воли Господа — все эти символы показной роскоши должны были говорить о том, что первосвященник имеет исключительный доступ к Богу. Они отличали первосвященника от остальных людей и противопоставляли его любому другому иудею.

Именно по этой причине только один первосвященник имел право входит в Святое святых и только один раз в год — в Судный день (День искупления), Йом-Киппур. В этот день первосвященник предстает перед Богом, чтобы ответить за грехи всего народа. Если он удостаивается Божьего благословения, грехи Израиля прощаются. Если же нет, то веревка, обвязанная вокруг пояса, гарантирует, что, когда Бог поразит его смертью, тело будет вытащено наружу без осквернения святилища присутствием другого человека.

Разумеется, первосвященник умирает именно в этот день, хотя и не от руки Бога, как это могло бы показаться.

Уже сказаны жреческие благословения и прозвучал текст шема («Внемли, Израиль! Господь — Бог наш, Господь — один!»). Первосвященник Ионафан сходит со ступеней жертвенника и направляется во внешние дворы Храма. В тот момент, когда он выходит во двор язычников, его охватывает волна неистового ликования. Храмовые стражники создают вокруг первосвященника защитный барьер, поскольку прикосновение рук простых людей может осквернить его. Но убийце не составляет особого труда выследить первосвященника. Ему не нужно смотреть на слепящее великолепие драгоценных одежд, ему нужно только слушать перезвон бубенчиков, нашитых на одеяние. Эта особенная мелодия — верный знак того, что первосвященник идет. Он уже рядом.

Убийца проталкивается сквозь толпу. Он подходит достаточно близко к Ионафану, чтобы вытянуть невидимую руку, ухватиться за священные одежды, оторвать первосвященника от стражников и задержать его всего лишь на мгновение, которого, однако, хватает на то, чтобы вытащить короткий кинжал и перерезать верховному жрецу горло. Тоже своего рода жертвоприношение. Прежде чем на плиты Храма падают первые капли крови первосвященника, прежде чем стража успевает среагировать на нарушенный ритм его шагов, прежде чем кто-то из присутствующих узнает о случившемся, убийца снова растворяется в толпе.